Анастасия, 33 года:
Первая серьезная проблема, после которой у меня начались перепады настроения, случилась, когда мне было 22 года. Умерла моя мама, и ее смерть сильно меня потрясла. Это сейчас я знаю, что смерть близкого — серьезная травма, и с ней надо работать, ее надо пережить. Хотя мамина смерть была от хронического заболевания, чувство вины меня в буквальном смысле съедало.
Я была всецело сосредоточена на своей проблеме, и остальной мир меня не очень интересовал. Хотя я много развлекалась: ходила в барчики с друзьями, на концерты. Ну то есть у меня не было каких-то хобби, например. Мне как будто было немножко лень все время что-то делать.
Не знаю, почему я не обратилась к специалистам уже на этом этапе. Наверное, думала, что это нормально. У меня была очевидная причина для горя, я это горе проживала. Просто я не заметила, что горе длилось много лет. Когда мы потом обсуждали этот период с моим психотерапевтом, то для меня это стало реальным удивлением: что? Реально 10 лет себя гнобила? Как такое может быть?
Затем у меня было очень тяжелое расставание с партнером. А потом начались эти боли в животе и совершенно жуткая бессонница сразу после того, как мы с ним разъехались. Боль была постоянная, она вообще никогда не проходила.
В итоге как-то ночью меня увезли в больницу с подозрением на аппендицит. Держали в палате неделю, кололи обезболивающие, меня осматривали всякие врачи, пытались найти причину болей, а затем сказали, что никаких проблем с внутренними органами нет — у меня подозрение на СРК, и надо сходить к психиатру. Вот это сообщение меня вообще удивило. В смысле, к психиатру? Я же свои боли не придумываю!
СРК или что вообще?
Первое, что я сделала, когда ехала из больницы, — погуглила, что такое синдром раздраженного кишечника. Как-то не особенно в него поверила, но решила попробовать сходить к психологу. Почему не к психиатру? Наверное, у меня был страх того, что меня поставят на учет и все такое. Типа я буду официально сумасшедшая. Психологов мне посоветовали друзья.
К первому я сходила один раз и поняла, что больше не пойду. Это была женщина лет 45. Такая, немножко как бы мама. Я поняла, что мне очень некомфортно. Я с ней себя чувствую, как будто я в позиции ответчика. Нет, у меня к ней не было никаких претензий как к специалисту. Просто я поняла, что не смогу этому человеку открыться.
Потом был хороший психолог, мужчина. Первые две встречи я просто плакала, рассказывая о своих делах. А когда пришла на третью, то поняла, что начала говорить уже совершенно спокойно. Он сказал мне что-то вроде: «О, вы наконец освободились, и теперь мы с вами начнем работать!»
В целом, так и вышло. Он рассказал мне, что такое СРК и почему у меня его подозревают. Мы долго обсуждали это и составили примерный план работы. Поскольку СРК — это болезнь, которая возникает по ряду причин, то мы решили попробовать действовать с нескольких сторон.
- Во-первых, я должна была соблюдать диету: никакого алкоголя, сладкого, жареного и так далее. Чтобы не раздражать кишечник еще сильнее.
- Во-вторых, я должна была включить в свою жизнь спорт. Мы договорились, что я попробую какую-нибудь йогу, которая, помимо физической нагрузки, все-таки успокаивает, да и вообще хорошо растягивает органы малого таза, что в моем случае может быть полезно.
- В-третьих, я должна была полностью исключить энергетики (чай, кофе, сигареты) и придерживаться четкого режима дня.
- Последний пункт, кстати, мне казался вообще невыполним: бросить курить. Я курила, как не в себя, лет с 17, да и на работе у меня был ненормированный рабочий день, а в выходные я любила где-нибудь зависнуть. Сигареты я себе оставила как последнюю радость в жизни, только курила теперь три раза в день: утром, в середине дня и перед сном.
Острая фаза боли у меня сохранялась недели три, а потом боль стала медленно уменьшаться. И возвращалась только тогда, когда я сильно нервничала, например на работе.
10 антистресс-советов от скандинавов — читайте и смотрите в нашей галерее:
Думать о себе
В течение года я ходила к психологу и старалась проработать то, что мы определили как важное для меня: научиться не проглатывать свою боль, не держать в себе негативные эмоции, чтобы все это не трансформировались опять в какую-то жесть или апатию.
Выстраивать правильную дистанцию с людьми — это конкретный навык. Говорить о своих чувствах — это тоже навык. Думать, прежде чем совершить какое-то действие, — это тоже все то, чему мне пришлось учиться.
По итогу, я склонна думать (как и мой тогдашний психолог), что все-таки никакого СРК у меня не было. А скорее была просто реакция на мой долгий период стресса, чувства вины и беспорядочного образа жизни. Мой организм просто не знал, как все это переварить, а я все держала в себе и ничего никому не рассказывала.
Этот период мою жизнь полностью изменил. Я бросила свою работу. Она была хорошо оплачиваемая, но с ненормированным графиком. А значит, я могла работать до ночи. То есть вся моя жизнь была на этой работе. В процессе психотерапии я поняла, что на самом деле мне эта работа-то и не нравилась никогда. Она просто как бы меня отвлекала от всего. А на самом деле я люблю что-то рутинное, спокойное. В итоге я как-то сильно снизила общий уровень стресса, и у меня появилось больше свободного времени. Я начала учить английский, допустим, на который у меня вечно не хватало сил.
Йогой я перестала заниматься сразу, как наладилось с животом, — как-то она меня не очень зацепила, но меня очень увлек дайвинг. Просто как-то дома сидела, смотрела ролики в телефоне и подумала: «О, а почему бы и не попробовать?» Раньше мне такое даже в голову бы не пришло. Как-то ничего не интересовало. Не хотелось что-то попробовать. Да и вообще я всегда была уверена, что ни с чем не справлюсь, что это кто-то другой может, а не я. В итоге вот уже полтора года ныряю два раза в неделю. И собираюсь продолжать.
Я перестала есть фастфуд и обедать в ресторанах где-то, как раньше. Обнаружила, что у меня как-то и денег больше стало, и вообще это было довольно бестолковое занятие: сидишь, ешь непонятно что и еще платишь за это все по двойному тарифу. Многое из прошлой жизни для меня обесценилось. Половина вещей мне не нужна была совсем, как оказалось.
Круг общения тоже изменился. Раньше у меня были друзья для тусовки, а сейчас мои друзья — это дайверы, с которыми я ныряю, и люди, с которыми я познакомилась на английском разговорном клубе. То есть это скорее уже общение по интересам, а не просто тусовка, чтобы напиться или поорать на концерте.
Сейчас я хожу на поддерживающую терапию примерно раз в две-три недели. Специалиста я сменила, решила, что все-таки про сокровенное совсем и болезненное мне комфортнее говорить с женщиной. Причем моего возраста.
Если честно, то главное, что я вынесла из всего своего опыта, — я всегда держу в голове, что мне надо за собой следить. Вот я чищу зубы утром — это гигиена рта. Вот я иду плавать — это для здоровья. Вот я занимаюсь английским — это зарядка для ума. А вот я иду к психотерапевту раз в неделю — это очистка моей психики. Я боюсь себя опять захламить всеми этими планами, мыслями о нереализации, тревожными состояниями.
Вообще я не воспринимаю это все, как рассказ о том, что я излечилась или что-то в этом духе. Просто я обратила наконец на себя внимание. Не закрылась в себе, а именно стала для себя решать, что мне нужно на самом деле, что для меня важно сейчас, с кем мне хотелось бы быть. Звучит вроде как простые вещи, но у меня их не было. Я училась этому. Для меня всегда на первом месте были другие люди или мое прошлое, а не я сейчас.
А теперь я даже на многие вещи смотрю с призмы того, а как это мне? Нужно ли это, или это для других нужно, а мне что-то другое надо поискать? Потому что я себя стала отделять. Мне не все подходит, не потому что я такая вот деловая, а потому что лично мне это просто не подходит, но подойдет кому-то еще, не мне. Это не стыдно все — о себе думать, на самом деле. Это правда нужно, и этому придется учиться.
Читайте также:
10 продуктов для здоровья и долголетия:
