Они — артисты оперы, среди них много звезд мирового уровня. Зинаида Боголепова, врач-фониатр поликлиники Большого Театра, рассказала «Здоровью Mail.Ru » о своей редкой профессии, о здоровье голоса, о звездных пациентах и даже о том, как правильно худеть.
О профессии
— Я провела небольшой опрос и выяснила: мало кто знает, что лечит фониатр. Была и такая версия: «Это просто ЛОР, который больше занимается горлом».
— Конечно, оториноларингология — это база. Но считать фониатрию более узким направлением— неверно: она шире. Фониатр должен знать эндокринологию, гастроэнтерологию, аллергологию, пульмонологию, неврологию, психологию, основы вокала, фонопедии: мы работаем на стыке специальностей.
Часто у человека целый комплекс симптомов, на первый взгляд не связанных с голосом. А для голоса важна любая мелочь.
— Почему вы выбрали именно фониатрию? Случайность, роль учителя, любовь к опере?
— Я закончила музыкальную школу, а с 15 лет пела в профессиональном хоре, хотела продолжать. Но — так бывает — с музыкой не сложилось, и я пошла в медицинский с огромным желанием стать фониатром. Когда с таким настроем и багажом приходишь в профессию, то лучше понимаешь пациентов, меньше выгораешь, больше удовольствия получаешь от работы.
Фониатры с долгой практикой, которых я видела, особенно при театрах, — люди артистичные, трепетные, переживающие за артистов и не просто так занимаются этой специальностью. Мои коллеги ЛОРы, когда узнают, что пациент — артист или певец, стараются показать его мне: очень сложно понять такого пациента, не будучи фониатром. Например, прием может быть насыщен настоящим вокальным профжаргоном: «А тут я грудью взяла», «Послал звук в маску», «Дышал в ребра», —и так далее. Конечно, есть и особенности состояния гортани у профессионалов.
— Есть партии, на которых певцы часто ломают голос?
— Да, и немало! Например, в театрах стали много ставить Вайнберга, и вокалисты теперь часто обращаются с проблемами. Современная музыка тяжела для исполнения: резкие скачки, рывки. Плюс интенсивная эмоциональность — такую музыку без этого не споешь, и режиссер требует... Проблемы возникают, как правило, на двух уровнях — физиологическом и психоэмоциональном. И голосовой аппарат очень устает, и эмоции через край.
— Вам приходится дежурить за кулисами, экстренно помогать артистам во время спектакля?
— На каждом спектакле оперы в Большом театре присутствует фониатр, у нас график дежурств на месяц.
В театре есть специальное помещение: по аудиотрансляции мы слышим, что происходит на сцене.
Обычно меня интересуют артисты, у которых недавно были проблемы, или новенькие — например, из молодежной программы. Важно понять, как человек поет, какие проблемы могут возникнуть. Фониатр должен знать, что такое хорошее пение и какое пение может привести к проблемам. Если есть недоработки в технике пения, то при увеличении вокальной нагрузки неизбежны проблемы. Это слышно по звуку и потом — на приеме — видно по голосовым складкам.
— По складкам?
— Да, раньше называли «связками», но «голосовые складки» — более корректно, так в этот конгломерат входят и связки, и мышцы, и слизистая оболочка.
— А в физике фониатр должен разбираться? В акустике?
— В Москве есть два крупных центра оториноларингологии, еще один есть в Санкт-Петербурге, где в фониатрических отделениях есть аппаратура для акустического анализа голоса и проходят исследования. Лучшие специалисты в фониатрии изучают акустические (физические) закономерности голосового аппарата.
Для практикующего фониатра скорее важны основы физики, значение которых — прикладное. Например, надо понимать разницу в акустике голосов академических вокалистов: в каком зале какой голос лучше прозвучит — то есть будет более полетным. Если у артиста хорошо выстроена высокая певческая форманта, и есть баланс с низкой формантой...
— Ой, как сложно!
— Проще говоря, это ощущение головного и грудного резонатора. Профессонал скажет: «Не слышно голову», — например. Так вот, если все хорошо выстроено, то голос в любом случае «полетит». За счет хороших высоких частот он будет проходить через шквал музыки из оркестровой ямы. А бывает, что голос крепкий, «обертонистый», красивый и громкий, но высокая певческая форманта не выстроена, и такого певца будет слышать хор, дирижер, но не зал. Это потому, что низкие частоты делают голос «бархатным», красивым, но он плохо «летит» через оркестровую яму. Вот такая прикладная физика.
— А врач помогает выстроить эту форманту?
— Нет, это задача вокального педагога. Для разных видов вокала свои задачи и разные условия работы. Для эстрадно-джазового пения важны более низкие частоты, «бархат» в голосе, придыхание, мелизмы и так далее. Такой голос выгодно, красиво и сексуально звучит в микрофон, который усиливает все эти нюансы. Оперный вокал часто звучит в микрофон странно: слышен или сип, или хрип, а без микрофона этот же вокал красиво заполняет большой зал.
— То есть совмещать эстрадный и оперный вокал нельзя?
— Мало кому это удается. Чаще надо выбирать. Мышцы очень активно все запоминают – и хорошее, и плохое. И плюс формируется нейронная сеть в головном мозге. Если артист работает в двух жанрах, как только он начинает петь, у него организм спрашивает: «по какой дороге идем?»
— На ум приходит, конечно, Николай Басков.
— Старожилы говорят, да и я слышала записи, что он пел партию Ленского в Большом театре по всем законам академического вокала. И на концертах свой «старый» классический репертуар он поет в академической манере.
Если человек когда-то хорошо выучил оперное произведение, он сможет снова спеть его: мышцы «помнят» а, вот освоить после эстрады новый академический репертуар сложнее.
О практике
— Человеку, далекому от медицины, сложно представить, как работает врач-фониатр...
— Начало — это классический осмотр оториноларинголога. Далее — непрямая ларингоскопия. В 100% случаев я должна посмотреть гортань, поэтому гортанное зеркало — основной инструмент. После непрямой ларингоскопии правильно делать видеоларингостробоскопию. Пациент открывает рот, вытягивает язык, заводится жесткий гортанный эндоскоп через рот, так, что снимающая часть оказалась над голосовыми складками. На картинке получается вид сверху. При включении стробоскопа подается свет с разной частотой: так можно видеть тончайшие изменения — асинхронность складок, амплитуду, слизистую волну...
— Простите, а человек при этом что — поет? С вот этой штукой в гортани?
— Поет! Он вытягивает язык, мы просим попеть его звук «Э» или «И», и в этот момент видно работу складок. А если это ребенок, то гибкий тонкий эндоскоп заводится через нос , проходит носоглотку и спускается в область гортани.
— Может ли фониатр не вылечить голос, а улучшить его? Обращаются с такими запросами?
— Обращаются. Но если пациент говорит, что голос ему не нравится, а фониатрических проблем нет, тут скорее надо к психотерапевту. Но бывает, когда голос не нравится, потому что он, например, слишком высокий.
Если обращается мужчина после 18 лет, высокий голос может быть результатом затянувшейся мутации (мутационный фальцет), когда гортань находится не там, где должна быть, или неправильно используются ее мышцы. Такие вещи исправляются с хорошим фонопедом. Еще есть методики введения в складки гиалуроновой кислоты: они утолщаются. Представьте струну: тонкая издает высокий звук, толстая — более низкий. После инъекций тембр становится ниже. Но действие препарата длится полгода-год, иногда полтора, затем требуется повторная инъекция. Результат зависит от препарата, от эксплуатации голосовых складок, от техники хирурга.
— Какие сейчас в фониатрии прорывы, достижения, методики? Как спасают голоса?
— Основные прорывы — в фонохирургии: выращивание искусственной гортани из стволовых клеток, но пока это только исследования и испытания, до практики далеко... В России фониатры начинают практиковать инъекции ботулотоксина в область гортани...
— В массовом сознании ботокс — это радикальное средство от морщин.
— Есть заболевания, при которых релаксация голосового аппарата не наступает, и ботулинотерапия дает хорошие результаты. Это сложные редкие пациенты, которые уже объехали всех врачей — от ЛОРов, неврологов до психиатров. За рубежом их научись стабилизировать еще в конце 80-х, в 90-е, у нас методика появилась в начале двухтысячных. Вводили ее в практику неврологи. Очень не хватает научных исследований и исследователей в области фониатрии, которые работали бы совместно с врачами-практиками. Раньше были лаборатории по изучению голоса: исследовали певцов, работу диафрагмы, делали рентгенограммы голосового аппарата: например, в училище им. Гнесиных была лаборатория.
— Надо ли возрастному певцу делать что-то, чтобы сохранить голос?
— Голос надо беречь смолоду. У каждой мышцы есть резерв. Если она эксплуатируется неправильно, перегружается, если человек часто простужается и работает в таком состоянии, то с годами от голоса мало что останется.
У женщин с возрастом наступают атрофические процессы, связанные с пересыханием слизистых, изменением гормонального фона. Голос становится трескучим — здесь оправданы инъекции гиалуроновой кислоты в складки.
Но голосовые складки не работают независимо от организма. Если артист жалуется, что голос не звучит, я спрашиваю: «А как вы сами себя чувствуете?» Голос — не отдельная от человека коробочка.
— Правда ли, что оперным певцам нежелательно худеть?
— Я видела, как после похудения пропадают мягкость голоса, нижняя певческая форманта, свободные верхние ноты. Худеют часто резко, а надо делать это с диетологом, знающим, какая у человека нагрузка, как правильно распределить потребление калорий. Когда худеют, перестают есть жиры, а когда держат пост, переходят на несбалансированное вегетарианство — белки. Но организму они нужны: первое, откуда он их начинает забирать, — мышцы. Все работа голосового аппарата — это мышечная работа. Соответственно, у многих вегетарианцев или тех, кто соблюдает пост, может быть стойкая гипотонусная дисфония (нет тонуса складок) — они просто не смыкаются. Это показатель ресурсов организма, витамины и вливания в таких случаях дают кратковременный эффект. Плюс для голоса важно, чтобы содержание сывороточного железа было в норме для правильного образования гемоглобина. Недостаток гемоглобина ведет к анемии, а она — к гипоксии клеток, и так появляются проблемы с голосовым аппаратом.
— А бывают необычные причины «поломки» голоса — не ОРВИ, не срыв?
— Был пациент, которому на баскетболе мяч попал в область шеи: произошло кровоизлияние в голосовую складку.
Иногда дети, пытаясь копировать голоса родителей, срывают собственные.
Однажды концертмейстер привел девочку — белокурого голубоглазого ангела — а она разговаривает «басом». Выяснилось, что она копирует голос старшего брата, ходит с ним на хоккей, болеет за него и просит купить ей клюшку. В итоге «докопировалась» и докричалась до узлов на голосовых складках.
— А человек — не артист — когда нуждается в помощи фониатра?
— Стойкое изменение голоса — огрубление, подсипывание, подкашливание, когда голос после перенесенного ОРВИ не восстанавливается за неделю, когда голос вообще пропадает. Регулярные проблемы с голосом — например, каждые полгода или чаще.
