Имя канадского врача Веры Питерс известно немногим. Однако именно благодаря ей женщинам, у которых диагностируют рак груди, сейчас почти не назначают чрезвычайно болезненную и травмирующую операцию — радикальную мастэктомию, делая выбор в пользу более щадящих методов лечения.
Когда Вера Питерс пришла в медицину, считалось, что для лечения рака груди альтернативы радикальной мастэктомии нет. Тогда врачи мало обращали внимания на мнение пациента и его пожелания. Тем более, если этот пациент — женщина.
«Кажется, некоторые врачи думают, что они боги», — так говорила о своих коллегах Питерс в 1979 году. У нее самой был совершенно другой взгляд на отношения врача и пациента.
«У пациента больше прав, чем у медика«, — говорила она.
Когда в 1950-х годах она предложила проводить менее травматичную, менее инвазивную операцию для лечения рака груди, ее никто не поддержал. Почти все ее коллеги — хирурги и онкологи — были мужчинами, и их мало интересовало мнение женщины. Сейчас, предложенный десятки лет назад Верой Питерс метод лечения используется по всему миру.
Почти на протяжении всего XX века для лечения рака груди — даже на самых ранних стадиях — был один единственный метод — радикальная мастэктомия, впервые проведенная американским хирургом Уильямом Холстедом в конце XIX века.
Радикальная мастэктомия предполагает полное хирургическое удаление молочных желез, в некоторых случаях, соска, подмышечных лимфатических узлов и всех или некоторых грудных мышц. То есть удаляется не только сама опухоль, но и все окружающие ткани.
Действительно, эта операция избавляла пациентку от страшной болезни, но в то же время калечила и уродовала женщину. После операции женщина сталкивалась со множеством проблем — как физиологических, так и психологических. Менялся физический облик женщины, страдала ее сексуальность и женственность.
Радикальная мастэктомия была впервые изобретена и проведена американским хирургом Уильямом Холстедом во второй половине XIX века, и 100 лет спустя многие хирурги считали ее «идеальной операцией».
«Это был хлеб для хирургов. Эта операция проводится относительно быстро. Она простая. После нее почти не бывает осложнений, потому что в основном она проводится женщинам среднего возраста и более молодым», — говорит доктор Дженнифер Инграм, дочь Веры Питерс.
«Но врачи на самом деле не понимали последствия этой операции для самих женщин, их мужей, супружеских отношений, для самооценки пациенток. Счталось, что после операции женщина полностью здорова, а врачам не о чем переживать», — объясняет Инграм.
В то время, когда Вера Питерс начала работать в больнице, пациенты, в особенности женщины, почти не могли высказывать какое-либо мнение, касающееся своего здоровья и метода лечения. По словам Инграм, тех пациентов, кто не скрывал своих страхов и беспокойства по поводу лечения, врачи считали сумасбродными и взбалмошными.
«Если у вас опухоль в груди и вы пришли к врачу, который отправил вас к хирургу, который, в свою очередь, сказал, что у вас может быть рак, то вам потом просто говорят, что сейчас будут с вами делать. Так все происходило», — говорит дочь Веры Питерс.
«Женщины приходили, не зная, рак это или нет, подписывали согласие на проведение биопсии и выходили без груди», — рассказывает Дженнифер Инграм.
«Обычно женщинам приходилось иметь дело с хирургами-мужчинами. И они жили в обществе, где все решали мужчины, которые считали женщин легкомысленными и тревожными созданиями, которым надо говорит, что делать», — говорит Инграм.
Однако эта система, в которой доминировали мужчины, не смогла сломить Веру Питерс. Дело в том, что она сама узнала об этом диагнозе довольно рано. От этой болезни в 1933 году умерла ее мама. Это событие определило всю дальнейшую жизнь и карьеру Веры Питерс.
Семья Питерс жила на молочной ферме близ Торонто. Вера Питерс успешно закончила школу в 16 лет. Она брала уроки математики и физики, готовясь к поступлению в университет. Но потом она сделала выбор в пользу медицины. Питерс поступила на медицинский факультет Университета Торонто. В 1979 году в интервью она скажет, что решила стать врачом, потому что ей интересны люди.
На курсе Питерс было 100 человек, из них — всего 10 девушек. Они получили дипломы в 1935 году.
Вскоре после окончания университета Вера Питерс начала работать в крупнейшей больнице Торонто — Больнице общего профиля — вместе с рентгенологом, который лечил ее маму с помощью радиотерапии. Его звали Гордон Ричардс.
«Многие пациенты, которых я встретила, были в унынии. Довольно рано я поняла, что сам настрой пациентов и их отношение очень сильно связаны с успехом их лечения», — говорила Вера Питерс.
«Тех, кто проживет недолго, было несложно вычислить: это были те пациенты, которые злились почти по любому поводу, особенно по поводу их операции. Они были злыми, отчаявшимися, очень одинокими людьми», — так говорила Вера Питерс в интервью 1979 года.
Первый серьезный успех в работе Веры Питерс был связан не с лечением рака груди, а с лечением другого тяжелого заболевания — лимфомы Ходжкина.
В то время лимфома Ходжкина считалась неизлечимой болезнью, но Гордон Ричардс смог доказать, что это не так. В 1947 году он попросил Питерс написать научную работу, обобщив результаты его исследования.
В 1950 году Питерс опубликовала знаковую для всего медицинского сообщества работу, в которой она доказывала, что лимфому Ходжкина можно вылечить с помощью высоких доз радиации.
Ее работа получила много негативных отзывов, исследование получило признание только спустя десятилетие. «Как только вы начинаете говорить о чем-то, что выходит за рамки общепризнанного мнения, вы сталкиваетесь с недоверием и отрицанием огромной силы», — говорила Питерс в 1979 году.
Сам доктор Ричардс умер от облучения в 1949 году, и Питерс пришлось столкнуться с тем, что ей одной фактически не давали работать.
Многие говорили, что успех исследования Питерс — это случайность, единичный случай и ей следовало бы переключиться на женскую работу, говорит Инграм.
В 1958 году Вера Питерс перешла на работу в Больницу принцессы Маргарет. К этому времени она была уже известным онкологом. К ней направляли из разных городов провинции Онтарио пациенток, которым была противопоказана радикальная мастэктомия и для которых рак груди был фактически смертным приговором.
Питерс проводила операцию, удаляя только опухоль, а затем пациенткам назначалась лучевая терапия. «Постепенно мир узнал о женщине, которая хорошо владела методами онкорадиологии и успешно лечила женщин от рака груди. Пациенты интересовались ее мнением, даже в тех случаях, когда проконсультировать мог другой врач. Постепенно она начала лечить все больше женщин, у которых не было противопоказаний для проведения радикальной мастэктомии», — рассказывает ее дочь.
Мнения по поводу преимуществ радикальной мастэктомии разделились. Многие врачи в Европе начали выступать за применение менее травматичной и менее инвазивной операции для лечения рака груди — лампэктомии, при проведении которой хирург удаляет только опухоль и некоторые ткани, окружающие новообразование.
Но в Канаде Питерс не поддерживали, здесь по-прежнему врачи считали радикальную мастэктомию идеальной операцией.
В 1967 году Питерс начала писать исследование, основанное на ее собственном опыте работы. В 1975 году она опубликовала большое исследование, проанализировав лечение 8000 пациентов Больницы принцессы Маргарет за период с 1939 по 1969 год.
Исследование Питерс показало, что доля выживших пациентов, которые подверглись радикальной мастэктомии, не была больше доли выживших пациентов, которым была назначена лампэктомия с последующей лучевой терапией. Несмотря на вдохновляющие и заслуживающие доверия результаты исследования, работа Питерс была встречена со скептицизмом.
Инграм присутствовала на выступлении мамы в 1975 году в Королевском колледже врачей и хирургов в канадском Виннипеге. «Аудитория была заполнена мужчинами в костюмах и галстуках. Все хирурги. А выступает перед ними невысокая, красиво одетая женщина, не хирург. В аудитории все были удивлены. Довольно быстро и неожиданно для всех выяснилось, что они никогда даже не допускали, что эта операция [радикальная мастэктомия] может быть совсем не идеальной», — вспоминает Инграм.
«Они не могли поверить в это. Тот факт, что менее травматичная операция теперь представлялась как приемлемая. Это влекло ряд последствий, в том числе финансовых», — говорит Дженнифер Инграм.
По словам Инграм, хирурги объединились и обрушились с критикой на Питерс. Это говорило о том, что любой хирург, который рискнет высказаться за новое, отличное от уже общепризнанного, лечение, рискует всей своей карьерой.
Вскоре после этого выступления Питерс покинула Больницу принцессы Маргарет, отчасти из обиды. Дело в том, что руководство больницы решило принять участие в исследовании, посвященному сравнению эффективности двух методов лечения рака груди — радикальной мастэткомии и лампэктомии с последующей лучевой терапией.
Тогда Питерс сказала, что этот эксперимент причинит только новые и совсем ненужные страдания женщинам, участвующим в исследовании. Исследование лишь подтвердило результаты представленной ранее научной работы Питерс. Сегодня, в том числе и благодаря Вере Питерс, радикальная мастэткомия назначается очень редко.
Несмотря на то, что Вера Питерс была на правильном пути в поисках более щадящего метода лечения, только в последние годы жизни Питерс ее работы получили полное признание.
За работу о лечении лимфомы Ходжкина Веру Питерс наградили Орденом Канады, а в конце 1970-х гг. ей было присвоено звание Офицера Ордена Канады — за заслуги перед отечеством и человечеством в целом.
В 2010 году ее имя посмертно было представлено в Зале медицинской славы в Канаде.
В 1984 году у Веры Питерс был диагностирован рак груди, и, согласно ее желанию, ей сделали лампэктомию. Через девять лет она скончалась в возрате 82 лет — от рака легких. Последние месяцы жизни она провела в больнице принцессы Маргарет, получая паллиативную помощь.
По словам Инграм, Вера Питерс никогда не желала славы, она была движима желанием устранить существовавшую по отношению к пациентам несправедливость. «Если ей и хотелось какого-то признания и благодарности — то только от пациентов: а пациенты ее очень любили», — говорит Дженнифер Инграм.
Такое теплое отношение пациентов к ней было связано с ее подходом к лечению: она старалась сделать так, чтобы пациенты и их семьи участвовали в принятии решений относительно своего здоровья и методов лечения. «Чтобы решить, какой из доступных вариантов лучше, вам необходима помощь. И лучшую помощь вам может оказать только пациент», — говорила Питерс в 1979 году.
«Примите во внимание страхи пациента, его желания. В конце концов, никто не знает о пациенте больше, чем он сам. Врачу нужно прислушиваться к пациенту, находить подсказки для своего решения. Ведь в итоге пациент здесь намного важнее, чем врач», — говорила Питерс.
В 1993 году Всемирная организация здравоохранения объявила октябрь всемирным месяцем борьбы против рака груди.
