Каково это — каждый день сталкиваться с психическими болезнями?
«Я знал, что буду заниматься медициной, с раннего детства. Когда я учился в первом классе, в школьном медпункте работал пожилой доктор. Однажды он посмотрел на меня и сказал: „Этот парень точно станет врачом“.
Наверно, он заложил в мое подсознание эту мысль, и когда я вырос, не было никаких сомнений, кем мне стать. Я три раза поступал в медицинский и три раза не поступил, сходил в армию, и только потом через рабфак наконец попал в Астраханский медицинский институт», — вспоминает врач.
Уже на первом курсе Шорин заинтересовался психотерапией — дело было в конце 1970-х, и в СССР это направление только начинало развиваться. Увлекло то, что можно без медикаментов и тяжелых операций «чинить» людей, работая лишь с их мыслями. Так что выбор специализации был однозначный — психиатрия.
«В то время нужно было обладать определенной смелостью, чтобы стать психиатром. В народе психиатрия считалась „карательной медициной“. Да что там, люди до сих пор боятся обращаться к психиатрам. Если у человека какая-то проблема — депрессия, панические атаки, тревожность, зависимость — он всячески открещивается от похода к психиатру и говорит: „Дайте мне психолога!“»
Но психолог — это не врач. Многие психологи проходят дополнительное обучение и называют себя психотерапевтами, но если у них нет медицинского образования, они бессильны перед серьезными расстройствами. Психолог может помочь решить личностные проблемы — например, разобраться с конфликтом на работе, наладить контакт с партнером. Но от клинической депрессии он вас не вылечит — для этого нужен врач-психиатр».
После окончания вуза была ординатура в Свердловской клинической психиатрической больнице. На вопрос, было ли в этой работе что-то, что его шокировало, Валерий Шорин отвечает: шокировало все и постоянно.
«В начале своей практики я был на ночном дежурстве и пошел на обход женского отделения один. Медсестры предлагали пойти со мной, но я был молодой и самоуверенный и сказал им: „Зачем? Я что, со своими пациентками не справлюсь?“ И вот я захожу в палату, не успеваю и слова сказать — несколько пациенток набрасываются на меня, и я оказываюсь на полу. Двигаться я практически не могу, страх парализует, кричать бесполезно: ночь, медсестры далеко, никто не услышит. Кое-как удалось отбиться и убежать, и потом я всегда ходил на обход вместе с медсестрами или санитарами».
Можно ли самому не сойти с ума, постоянно сталкиваясь с психическими расстройствами?
Да, это возможно, но требует стальных нервов. При этом многие врачи специализируются в психиатрии, чтобы решить собственные проблемы — а на деле эти проблемы могут лишь усугубиться.
Люди считают, что придут в психиатрию, узнают все о терапии и лекарствах и поймут, как им вылечить свое заболевание. Но это не всегда получается. Даже наоборот — может произойти выгорание, нервный срыв. Я думаю, что в этой сфере лучше работать тем, у кого психика здоровая.
Психиатр может оказывать пациенту помощь двумя способами — назначать таблетки или проводить психотерапию. Два этих метода могут сочетаться, а могут использоваться по отдельности. Некоторые врачи-психиатры предпочитают лечить медикаментами, другие больше верят в силу психотерапии.
Валерий Шорин в своей практике делает упор на индивидуальную и групповую психотерапию, в том числе с использованием гипноза. Хотя гипноз — это противоречивая практика, вызывающая много вопросов, большинство психиатров сегодня соглашаются с тем, что он эффективен в лечении психических расстройств.
«Однажды меня попросили посмотреть больного, который не мог ходить. У него не было никаких повреждений позвоночника — ноги отказали на фоне стресса. В день его свадьбы бензовоз сбил несколько машин, в которых ехали его невеста и родственники с обеих сторон — все погибли на месте. А водитель бензовоза, увидев, что натворил, повесился на тросе от своей машины. Наш пациент, когда приехал на место аварии и увидел все это, был в таком шоке, что у него отказали ноги.
Десять лет он не мог передвигаться самостоятельно — ездил на инвалидной коляске. Я осмотрел его ноги — они были очень худые, мышцы за ненадобностью почти полностью атрофировались. Пациента долго лечили медикаментами, но ничего не помогало — и я предложил попробовать гипноз. На кушетку его положили из инвалидного кресла, а вышел он после сеанса на своих ногах. Да, шатаясь и с поддержкой, потому что ноги сильно ослабли, но он снова мог ходить».
Загипнотизировать человека без его ведома невозможно — это что-то из разряда городских легенд. Хотя существует «цыганский» гипноз — зомбирующий, подавляющий волю. В отличие от цыган и других мошенников, врач-психиатр всегда получает согласие на сеанс гипноза, при котором состояние пациента могут проконтролировать родственники.
Как понять, что вы сходите с ума?
Если вы задаетесь таким вопросом, скорее всего, с вами все в порядке. В психиатрии есть термин «анозогнозия» — состояние, когда больной не осознает, что с ним что-то не так. Обратить внимание на проблему могут родные.
«Если человек внезапно стал вспыльчивым и раздражительным, плохо спит, превратился „совсем в другого человека“ — это повод навестить психиатра. Но у нас в стране не принято обращаться за помощью такого рода. Люди пойдут к терапевту, к неврологу, в крайнем случае — к психологу. К психиатрам пациенты обычно попадают уже в таком состоянии, когда проблему невозможно игнорировать», — считает врач.
Врач-психиатр может помочь преодолеть многие тяжелые состояния, принести облегчение людям с хроническими болезнями — даже с шизофренией. Но возможно ли вылечить психическое расстройство раз и навсегда?
Было бы очень опрометчиво обещать полное выздоровление. Мы, психиатры, готовы обеспечить ремиссию. Возможно, она будет долгой, даже на всю жизнь, или продлится всего год. Все зависит как от болезни, так и от внешних обстоятельств.
Серьезный стресс может стать спусковым крючком, и у человека случится новое обострение — тогда ему понадобится очередной курс лечения. Но то, что мы не можем избавить человека от болезни навсегда, — не повод отказываться от услуг психиатра.
Имеет ли фильм «Пролетая над гнездом кукушки» (в нем медсестры издеваются над пациентами психиатрической больницы, а врачи проводят страшные и калечащие процедуры) отношение к реальности?
«Конечно, этот фильм вполне реалистичен — для 60-х годов, в которых происходит действие картины. Тогда пациентам с шизофренией еще проводили лоботомию — удаление части мозга, которое превращало их в „овощ“. Эту ужасную процедуру давно признали незаконной. А вот электрошок применяют до сих пор. При некоторых видах эпилепсии, например, это единственный способ снять судороги».
Сегодня в психиатрических клиниках все гораздо гуманнее, пациентов лечат в основном таблетками. Но, безусловно, такой стационар — не санаторий. Психиатрические больницы в России в основном располагаются в старых зданиях, медсестер и санитаров не хватает, и некоторых больных приходится переводить в дневной стационар.
«Это не очень хорошая практика. Днем мы полечили пациента и отпустили домой — кто знает, что он будет делать ночью? А потом мы узнаем о стрельбе, драках и самоубийствах. Попасть в психиатрическую клинику неприятно, но никто не отправит туда здорового человека. Если психиатр прописал стационар, значит, оставаться дома пациенту еще хуже, чем лежать в больнице. Человек с психическим расстройством не всегда опасен для общества, но он всегда опасен для себя — мы спасаем больных от них самих»,— уверен Шорин.
Работа психиатра — тяжелая, стрессовая и не всегда благодарная. Готовы ли сами психиатры пожелать своим детям такой участи?
Я бы хотел, чтобы мои дети последовали моему примеру в выборе профессии. Но они насмотрелись на то, как тяжело быть психиатром, и в итоге ушли очень далеко от медицины. Одна из моих дочерей — юрист, вторая занимается бизнесом, а сын пытается стать актером в Голливуде.
Читайте также о том, как работает санавиация, и смотрите наш видеорепортаж.
