Совсем как ребенок
Дисморфофобия (ДМФ) — страдания от воображаемых физических недостатков. Проявляется гипертрофированной озабоченностью частью тела, которая объективно вписывается в общепринятые стандарты привлекательности.
Такое отношение к себе характерно для подросткового периода. Но если возрастные переживания со временем проходят, зацикленность остается на долгие годы.
По мнению доктора Кэтрин Филлипс из Гарвардской школы медицины, число больных дисморфофобией сопоставимо с количеством людей с булимией, анорексией и неврозом навязчивых состояний.
По данным ученых, 70% респондентов недовольны какой-либо частью тела, 46% — «озабочены» этим фактом, а у 28% «есть все признаки расстройства».
Стресс, вызванный фобией, вполне может довести до суицида.
Самоубийства среди дисморфофобов случаются в 2 раза чаще, чем у людей с депрессией, и в 3 раза чаще, чем при биполярном расстройстве личности. Психиатр больницы «Гора Синай» в Нью-Йорке Эрик Холландер, считает, что не последнюю роль играют нарушения в выработке серотонина и дофамина — гормонов, ответственных за баланс счастья и стресса. Но где именно случается поломка, науке пока не известно.
И не накрашенная страшная, и накрашенная
В крайних формах дисморфофобия может полностью изолировать человека от общества. Люди перестают выходить из дома, бросают работу, учебу из-за отвращения к себе и страха показаться людям на глаза. При этом им кажется, что все только и делают, что всматриваются в их недостатки. Часто за этим следует ремарка: «Хотя они и притворяются, что не делают этого».
Доктор Кэтрин Филлипс описывает невероятные проявления болезни. Так, одна женщина по 8 часов каждый день стригла волосы, чтобы локоны абсолютно симметрично обрамляли лицо. Другой мужчина встречался исключительно с миниатюрными женщинами. По его задумке, партнершам хрупкого телосложения его пенис не должен был казаться таким «маленьким».
Болезненное нарекание может вызывать любая часть тела — от мочки уха до ногтя на безымянном пальце ноги. В тройке лидеров уверенно держатся вымышленные изъяны кожи, волос и «дефекты» носа. Увы, мало кто доходит до психотерапевтов. Большинство предпочитает «бороться» с воображаемыми «несовершенствами» в кабинетах косметологов и пластических хирургов.
«Это люди, всегда недовольные результатом, чего бы ни касалось вмешательство, — поясняет Анна Стенько, заведующая отделением дерматохирургии Института пластической хирургии и косметологии. — Они не могут остановиться. Они смотрятся в зеркало, и психическая проблема раздувается еще больше».
В российских клиниках дисморфофобы — явление не редкое, и распознать их порой не могут даже врачи.
«Приходит пациентка — ринопластику делала чуть ли не 20 раз. У одного врача была, у другого. Все что-то доделывали-переделывали, а человек все равно не доволен своим носом. Больше эту зону трогать нельзя! Ни один косметолог или пластический хирург не возьмется. И тогда человек переключается на другую зону. Например, на глаза, подбородок. И ситуация полностью повторяется», — описывает классическую картину Анна Стенько.
Со временем объект недовольства может смещаться. С носа — на пятки, с пятки — на уши — настоящая рулетка для врача и самого дисморфофоба. «Пытаешься помочь, становишься на сторону пациента, потому что думаешь, что к плачевной ситуации привело многократное вмешательство врачей. Но на самом деле не врачи виноваты, а такие пациенты.
И как укажешь на его расстройство? Он выйдет из кабинета и скажет: „меня оговорили, я буду привлекать к ответственности за клевету“. Планируя вмешательство, мы можем только аккуратно попросить заключение о психическом здоровье, сославшись на то, что у нас есть юридический аспект — информированное согласие. Иногда врачи даже не могут объяснить причину отказа от операции именно по этой причине», — делится тонкостями Анна Стенько.
Первые признаки
Стремление повернуться на селфи «рабочей стороной» или периодически возникающие мысли «а может мне увеличить/ вколоть/ подтянуть?» можно считать нормой. Настораживать должно категорическое нежелание появляться на общих фотографиях, смотреться в зеркало, навязчивое выспрашивание у близких о «дефекте» и постоянное «перекраивание» (на языке дисморфофобов — совершенствование) какой-либо части тела.
«Разница между ДМФ и более известным неврозом навязчивых состояний заключается в способности больных осознавать, что их беспокойство как минимум необычно», — отмечает доктор Кэтрин Филипс.
Но осознать — не значит побороть. Часто родные просто не воспринимают дисморфофобию всерьез, считая симптомы болезни глупыми выходками или желанием привлечь внимание. Но именно близкие должны первыми забить тревогу — само по себе расстройство не пройдет, а будет только набирать обороты.
Читайте также о том, как принять свое тело.
