Этим рейсом в Москву летел консультант «Здоровья Mail.Ru», к.м.н., врач-кардиолог высшей категории, член Российского кардиологического общества и Европейского общества кардиологов Антон Родионов. Он рассказал, что происходило на борту до экстренной посадки в аэропорту Кольцово, где пострадавшего пассажира ждала бригада скорой помощи. По словам врача, спасать человека на борту российских авиалиний оказалось непросто.
«Борт А-330 "Аэрофлота" летел по маршруту "Владивосток-Москва". Обед был съеден, кресла разложены для отдыха — ничто, как говорится, не предвещало. Мирный сон нарушила знакомая фраза автоинформатора: "Дамы и господа, одному из пассажиров требуется медицинская помощь...".
Я и мой коллега Игорь Сергиенко пробуждаемся, идем в хвост салона. Пострадавший — мужчина 45 лет, моряк после десятидневного запоя; диагноз — "абстинентный синдром". Это не острое алкогольное отравление в аэропорту вылета (синдром тагильского курортника) и не похмелье "после вчерашнего", а именно абстинентный синдром, когда возможны самые разные нарушения жизненно важных функций, вплоть до развития белой горячки и нарушений сердечного ритма.
Смотрим пациента: давление низкое, ритм — похоже, пароксизм мерцательной аритмии — на гипотонии и низком давлении при тряске в хвосте самолета с уверенностью не скажу. Ставим капельницу (пока физраствор), давление поднимается и восстанавливается ритм, пациент оживает. На вопрос, нужно ли сажать самолет в Нижневартовске, отвечаем отрицательно: видна положительная динамика. Собираемся менять флакон, но на этот раз хотим добавить глюкозу (мозг в подобной ситуации испытывает энергетическое голодание, поэтому раствор глюкозы лишним не будет, хотя и не вылечит).
Тут выясняется интересная подробность: все внутривенные препараты на борту вводятся только с разрешения Командира воздушного судна (далее КВС).
Понятно, что КВС принимает решение не сам, а советуется с неведомым медицинским консультантом на земле. Именно этот консультант принимает решение, вводить тот или иной препарат или нет.
Заметьте — ответственность за происходящее с пациентом лежит на нас (наши фамилии и телефоны уже записаны) — вспомните, как обычно полоскают врачей при неудачных реанимациях на борту. Дальше у нас с землей происходит презабавный диалог по цепочке: мы — стюардесса — внутренний телефон — КВС — радио — неведомый медицинский консультант и обратно в той же последовательности. На обработку каждого вопроса и обратную связь уходит примерно 2-3 минуты. Диалог длился примерно 15 минут — 15 минут промедления и консультации вслепую.
— Как вы оцениваете состояние пациента?
— Бывало лучше. Хотим во вторую капельницу ввести глюкозу.
— У него есть диабет?
— Нет.
— На борту есть глюкометр?
— Нет.
— Земля не разрешает вводить глюкозу, пусть пьет сладкий чай.
Я давно заметил, что «крепкий сладкий чай» — это основное средство лечения в самолете вместе с валидолом и нашатырем.
А теперь очень важная ремарка. Глюкозу внутривенно можно вводить при любом ее уровне в крови, даже при диабете — ничего страшного от этого не случится. Но есть ситуации (гипогликемическая кома), когда от того, насколько быстро будет введена глюкоза, зависит восстановление функций головного мозга, а может быть и жизнь пациента. Промедление в 15 минут с введением глюкозы при гипогликемической коме — это верная смерть больного.
К счастью, это был не наш случай. Когда давление стало снижаться, а вторая бутылка уже ушла в вену, преднизолон мы все же сделали втихую, без диалогов с КВС. А когда пациент стал отключаться, решили все же садиться, хотя до Москвы оставалось недолго. Лекарств у нас не осталось (в аптечке было только 2 флакона физраствора), к тому же становиться заложниками консультанта-невидимки нам не хотелось.
Еще один важный момент. В бортовой аптечке большая часть препаратов либо неэффективна, либо устарела лет 15 назад, либо их нельзя использовать без специального оборудования. Но его тоже нет: кардиомонитора, дефибриллятора, глюкометра, без которых зачастую оказание нормальной первой помощи затруднительно. Одним словом, аптечка отражает представления о медицине конца 1980-х годов и не имеет ничего общего с комплектацией аптечек ведущих мировых авиакомпаний.
Почему в бортовых аптечках используются устаревшие препараты? Почему хотя бы на дальних рейсах нет автоматических дефибрилляторов, кардиомониторов и глюкометров? Почему нельзя просто перенять опыт крупных зарубежных авиакомпаний, в которых все эти вопросы давно решены?
Это не все. Каков юридический статус врача на борту воздушного судна? Некоторые коллеги, как известно, боятся оказывать помощь, опасаясь уголовного преследования в случае неблагоприятного исхода, и ссылаются на статьи закона, который они дословно трактуют так: "Врач не имеет права оказывать помощь не будучи на рабочем месте". Как общество защитит врача, который помогает, руководствуясь только своей совестью и знаниями?
P.S. Я хочу выразить восхищение моим другом и коллегой Игорем Сергиенко, который руководил действиями нашего «временного трудового коллектива» и блестяще осуществлял все манипуляции, и поблагодарить экипаж самолета, который нам очень здорово помогал».
В аэропорту Екатеринбурга пострадавшего ждала бригада скорой помощи. Его доставили в токсикологическое отделение Свердловского областного центра острых отравлений. По данным на 12 октября, жизнь мужчины была в безопасности.
Юрист Лиги защиты пациентов Дмитрий Айвазян ответил для «Здоровья Mail.Ru» на некоторые вопросы:
«Ответственность за оказание неотложной медицинской помощи на борту лежит на бортпроводниках. Конечно, должностные инструкции у каждого перевозчика свои. Но в обязанности бортпроводников совершенно точно входит неотложная помощь, в том числе при хронических заболеваниях, нарушениях дыхательной системы, эпилепсии.
Но, сами понимаете, обучать тех же бортпроводников всем медицинским азам невыгодно авиаперевозчикам — это очень накладно.
Безусловно, ответственность несет и страховщик, когда пассажир покупает билет. Пассажиры, которые готовы оказать помощь, никакой ответственности не несут — может быть, помочь вызвался человек, который просто начитался энциклопедий? Да, в Уголовном Кодексе есть статья за оставление в опасности, но это не значит, что врача, не оказавшего помощь на борту, будут к ней привлекать.
Если говорить о лекарствах на борту, то документа, который регламентировал бы состав препаратов и приборов для оказания первой помощи, нет. Да, на борту есть аптечка. Но, как правило, ее состав не то чтобы очень пригодится в экстренном случае — это своего рода ширма.
Для экстренных ситуаций есть определенный алгоритм действий. Бортпроводник узнает о проблеме и сообщает о ней командиру; тот задает уточняющие вопросы: какая система органов поражена, дышит ли человек и так далее. Узнав о деталях, командир принимает решение о необходимости вынужденной посадки и делает запрос в соответствующие службы. Это совершенно точная цепочка последовательных действий».
О том, как сохранить здоровое сердце, читайте в серии «Академия доктора Родионова».
Все книги написаны для обычных людей без медицинского образования. Из них читатели узнают, как сохранить сердце здоровым на долгие годы, что такое артериальная гипертензия и как ее лечить, что такое инфаркт, ишемия миокарда, сердечная недостаточность, кардиомиопатия, как читать собственное ЭКГ, какие лекарства принимают «от сердца» и зачем. Доктор Родионов объясняет, каковы риски заболеваний сердца и сосудов в 35, 45, 55, 65 лет, от чего они зависят, причины и симптомы состояний, угрожающих здоровью и жизни, как их избежать и какая помощь потребуется при необходимости.
