2020 год стал испытанием для систем здравоохранения по всему миру: каждую из них проверили на прочность, и многие слабости, которые раньше были не слишком очевидны, всплыли на поверхность.
В России одним из таких слабых мест стало лекарственное обеспечение.
Нам пока так и не удалось полностью перейти на импортозамещение: даже когда для зарубежного лекарства есть отечественные аналоги, они часто делаются из импортных же материалов.
Поэтому когда закрылись границы, а спрос на некоторые препараты взлетел, многие заметили нехватку лекарств.
Мало того, к пандемии фармацевтическая индустрия уже подошла с некоторыми проблемами — в частности, ограничение предельной отпускной цены на лекарства из списка ЖНВЛП (жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов) привело к тому, что фармкомпаниям стало просто невыгодно их производить по указанной цене, а с 29 августа у государства появилась возможность при необходимости регулировать цены и на те препараты, которые не входят в перечень ЖНВЛП. Еще одна проблема — сложный процесс регистрации лекарств.
Все описанные факторы сложились воедино и привели к тому, что мы имеем сейчас (и будем иметь дальше).
Что было с лекарствами до пандемии
В самом начале пандемии коронавируса из аптек пропали антисептики, маски, перчатки и противовирусные средства (вне зависимости от того, обладали ли они доказанной эффективностью). Это было вполне ожидаемо — индустрия оказалась не готова к такому резкому повышению спроса, и если антисептики, когда их удавалось найти, стоили приемлемых денег за счет государственного регулирования цен, то в ценах на маски все упражнялись кто во что горазд. Впрочем, как раз этот дефицит оказалось закрыть проще всего — многие швейные производства немедленно переквалифицировались, интернет запестрел рекламой многоразовых масок всех видов, цветов и размеров.
Спрос на антибиотики, жаропонижающие и противопростудные средства этой весной тоже взлетел по сравнению с прошлыми годами. Обычно в это время люди начинают покупать меньше лекарств из указанных категорий — но не в пандемию.
Парацетамол, скажем, можно было найти далеко не в каждой аптеке, а когда стало известно о том, что ибупрофен при коронавирусе вовсе не опасен, стал пропадать и он. Значительно выросли в объемах больничные закупки — и чтобы удовлетворить этот спрос в условиях ограниченного доступа к сырью, фармкомпаниям пришлось постараться.
Бросить всё и победить COVID-19. Смотрите 11 бизнес-примеров в нашей галерее:
Однако с ценами на лекарства все было более или менее стабильно — если, конечно, удавалось эти лекарства найти. Чтобы облегчить задачу по крайней мере больницам, были разработаны правила взаимозаменяемости лекарств, но они вступили в силу еще только с начала сентября, поэтому рано говорить о какой-либо пользе.
Ситуацию комментирует Николай Беспалов, директор по развитию аналитической компании RNC-pharma:
«Глобальных перебоев удалось избежать. Но проблемы, конечно, возникли. В основном, они были связаны с эпидемиологической обстановкой и всплеском интереса к отдельным препаратам по всему миру. То есть проблема касалась не только нас, это была общемировая тенденция. Но у России, конечно, есть сопутствующие риски, которые эту проблему могут усугублять. Скажем, у нас существует регулирование цен на препараты из перечня ЖНВЛП. И в отдельных случаях производителям становится просто невыгодно выпускать те или иные препараты. Плюс у нас происходит девальвация рубля. Большинство контрактов на поставку сырья — в валюте. Это означает автоматический пересчет цен контрактов и рост расходов производителей. Эта проблема пока не находится в острой фазе, но как ее решать — большой вопрос».
Поддерживает эксперта Виктория Преснякова, исполнительный директор Ассоциации независимых аптек, глава Альянса Фармацевтических Ассоциаций:
«Безусловно, во время пандемии и режима повышенной готовности перебои с поставками иностранного сырья имели место. Но общими усилиями ситуацию удалось изменить еще до окончания действия жестких ограничений. К ситуации подключился, в том числе, Минпромторг.
Конечно, пришлось непросто, ведь для нас были закрыты два главных поставщика иностранного сырья для препаратов — Индия и Китай.
Границы были закрыты, плюс наблюдался повышенный спрос на какие-то конкретные группы препаратов: иммуномодуляторов, противовирусных лекарств. Сейчас стойкого дефицита нет, хотя время от времени перебои с некоторыми лекарствами имеют место».
Что изменилось на фармрынке в 2020 году
Нельзя сказать, чтобы все стабилизировалось. Да, проблем с жаропонижающими уже нет, однако многие лекарства либо пропадали на некоторое время, либо пропали сейчас. Это может быть связано сразу с несколькими факторами, о которых мы говорили выше: перерегистрация, невыгодно продавать лекарство в России, нельзя полноценно удовлетворить повышенный спрос, проблемы с транспортировкой.
В частности, сложно найти в нужной дозировке «Мадопар», уходит с рынка «Сероквель», в больницах нет инъекционного «Фуросемида», причем достаточно давно, кое-где — «Дигоксина», пропадали «Сталораль», «Преднизолон», австрийский «Флуоксетин», «Галоперидол» в таблетках, «Метформин», «Теопэк», «Эутирокс». Дженериков у многих препаратов либо нет, либо их качество оставляет желать лучшего. Кроме того, на рынке немедленно активизировались мошенники, которые предлагают купить тот или иной исчезнувший препарат по сильно завышенной цене, а после получения денег исчезают.
Что касается цен на лекарства — они остаются на более или менее том же уровне, поскольку многое контролирует государство. Резкого роста стоимости лекарств на данный момент нет, потому что многим производителям просто не позволяют это сделать. Однако у этого контроля есть и побочный эффект — если компании не выгодно продавать то или иное лекарство в России, она этого делать не станет.
Что будет с лекарствами дальше
Чего ждать в ближайшее время, по крайней мере, этой осенью? Скорее всего, того же самого: дефицита лекарств при сохранении их стоимости.
Здесь сыграют роль два фактора — обязательная маркировка лекарств, которая также должна войти в их цену, и принудительное регулирование цен на препараты, не входящие в список ЖНВЛП.
Если говорить о маркировке — это, во-первых, дорого, потому что требуется специальное оборудование, а значит, производить лекарства станет дороже, а во-вторых, далеко не все компании к этому готовы технически — оборудование во многих случаях требуется ввозить из-за рубежа, плюс необходимы зарубежные же консультанты, которые обучат специалистов с ним работать, а и с тем, и с другим сейчас все не кристально ясно. Как повлияет при этом регулирование цен, догадаться очень легко.
«Если говорить о расширении спектра препаратов, на которые регулируются цены, нужно учитывать, что это может происходить при определенном стечении обстоятельств. Это экстренная мера. Но обратной стороной этой меры всегда будет являться дефицит. Никого нельзя заставить что-то делать, если ему это невыгодно», — объясняет Николай Беспалов.
Также сомневается в полезности нового инструмента для рынка и Виктория Преснякова:
Я считаю, что чрезмерное регулирование рынка, в том числе закон о предельных надбавках для препаратов, не входящих в ЖНВЛП, не всегда полезно и для рынка, и для потребителя.
«Мы живем в мире, где все активно меняется, субстанция и расходные материалы дорожают, рынок стагнирует. Поэтому производство продукта в рамках жестких ограничений, в том числе и ценовых, может быть просто невыгодным для компании, а значит может привести к снижению лекарственной доступности населению. Контроль и регулирование должны быть продуманными и последовательными».
Читайте также:
Смотрите наши видео:
