Медицинское сообщество практически единодушно вступилось за Элину Сушкевич. К флешмобу #яЭлинаСушкевич присоединились тысячи человек, среди которых министр здравоохранения Калининградской области и главные врачи крупных московских больниц. Под петицией на Change.org (на момент подготовки материала) почти 140 тысяч подписей. Российское общество неонатологов выпустило официальное заявление, в котором призвало вести следствие максимально прозрачно, а также перепроверить все, на основании чего было подготовлено обвинение:
Мы, врачи-неонатологи и анестезиологи-реаниматологи, хотим донести до гражданского общества очевидные истины — врачи делают все возможное для сохранения жизни и здоровья детей! Врачи призваны лечить, а не отнимать жизни, как это следует из обвинения!
«Происходящее на наших глазах навязывание обществу глобальной идеи о "врачах-вредителях" и ее истеричное распространение средствами массовой информации разрушительно для всего общества. Следующим шагом видится массовое гонение и уголовное преследование врачей как наиболее юридически уязвимого слоя населения России. И после этого общество рассчитывает получить качественную медицину?», — говорится в обращении.
Телеканал Med2Med собрал мнения уважаемых специалистов по делу Элины Сушкевич. Камиль Бахтияров, Сергей Бутрий, Артемий Охотин, Сергей Ануфриев, Алексей Свет, Алексей Эрлих, Михаил Ласков, Антон Родионов, руководитель канала Павел Бранд уверены: невозможно, чтобы врач, спасшая сотни жизней, убила ребенка. Профессия врача и так тяжела – даже без риска попасть за решетку. И оно того просто не стоит — нет смысла идти в медицину, чтобы постоянно жить под угрозой уголовного преследования. Криминализация медицины — удар не только по врачам, но и по всем россиянам.
Врачи требуют честного и открытого рассмотрения дела. Специалисты хотят знать, на чем основано обвинение. На показаниях свидетеля? Почему тогда он не воспрепятствовал убийству? На экспертизе? Кто проводил эту экспертизу, где ее результаты?
Ситуацию называют абсурдной: это и изменение курса обвинения, и личность главной обвиняемой, которая является главным специалистом по спасению недоношенных детей в Калининградской области (пока она не может работать, вполне вероятно, что умирают другие дети, которых можно было бы спасти), и препарат, который якобы стал причиной смерти, и сама причина, по которой был якобы убит ребенок. Смерть пациента в любом случае отражается в статистике организации здравоохранения, по какой бы причине она ни произошла. По одному из предположений, сложившаяся ситуация – результат кадровой войны за место главного врача роддома, но в таком случае все уже давно вышло из-под контроля. Теперь если следствие будет вестись без раскрытия материалов, вся российская медицина будет дискредитирована — так считают врачи. Президент Национальной медицинской палаты и кавалер Ордена Александра Невского Леонид Рошаль сравнил происходящее с событиями 1953 года, когда врачей судили за якобы неправильное лечение членов Политбюро. К сожалению, это действительно похоже, не идеологически — технически.
Суть дела
6 ноября 2018 года в роддоме №4 города Калининграда родился ребенок весом всего в 700 граммов. Срок беременности составлял 23 недели и 3 дня. Спустя 5 часов ребенок умер, несмотря на реанимационные мероприятия, которые проводила неонатолог Элина Сушкевич, известный в Калининграде специалист по недоношенным детям. Ее вызвали из перинатального центра, в который планировалось перевести младенца, но ребенок был нетранспортабелен.
Мать ребенка, гражданка Узбекистана, на учет по беременности не вставала и никаких обследований не проходила. Казалось бы — обычная ситуация, хоть и очень грустная. Шансы выжить у таких маловесных детей крайне низки. Фактически неонатологи, работающие с недоношенными младенцами, каждый день стоят между жизнью и смертью, — но кому-то, вероятно, было выгодно начать охоту на ведьм.
Сперва фигурантом уголовного дела стала и.о. главврача роддома Елена Белая, а затем Элина Сушкевич, та самая врач, которая пыталась спасти ребенка. Врачей обвиняли в том, что они не ввели ребенку жизненно важный препарат, чтобы на нем сэкономить. Потом выяснилось, что препарат (сурфактант применяют для восстановления функции легких) был введен своевременно, и обвинители сменили точку зрения. Теперь Сушкевич инкриминируют ст. 105 УК РФ, часть 2, «Убийство малолетнего, заведомо находящегося в беспомощном состоянии», Белую собираются судить за «Организацию убийства малолетнего». Якобы по указанию Елены Белой Элина Сушкевич — чтобы не портить статистику роддома — ввела новорожденному сульфат магния, что и привело к смерти.
Здесь необходимо отметить, что сульфат магния применяется у недоношенных детей для лечения легочной гипертензии, и считается безопасным препаратом. Таким образом, доктора судят за то, что она пыталась спасти ребенка (это как обвинять терапевта, что он прописал парацетамол при высокой температуре), но не смогла. Это может стать опасным прецедентом, и если Элина Сушкевич сядет в тюрьму по нынешним обвинениям, это будет очередной удар российской медицине.
Не в первый раз
Это не первое резонансное «медицинское дело», но, пожалуй, самое громкое. Ранее врача-гематолога Елену Мисюрину осудили на два года за то, что она якобы неаккуратно провела трепанобиопсию, в результате чего пациент скончался. Тогда за врача тоже вступились коллеги, хотя это было менее массово и не так стремительно, как в случае с Белой и Сушкевич. Напомним, Мисюрину оправдали после дополнительного анализа материалов дела.
Еще одна недавняя история, которая еще не завершена, тоже произошла в Калининграде. От терапевта Марины Черемисиной требуют, чтобы она вернула миллион, полученный по программе «Земский доктор» – эту сумму выдают в качестве подъемных врачам, которые переезжают жить и работать в села. Черемисина по просьбе своего главврача работала на двух участках: у себя в селе и в районном центре (то есть в городском учреждении), где не хватало терапевтов. Доказательства того, что врач работала и в двух местах, имеются: путевые листы с выездов, свидетельства пациентов. Но дело не закрывают: Черемисину обвиняют в том, что она получила деньги за работу в селе, а фактически работала в городе.
Мнение юристов
«Я не думаю, что между делами Сушкевич и Мисюриной стоит проводить параллели. Да, в обоих случаях имеет место общественный резонанс. Но это, пожалуй, один из немногих факторов, который роднит эти дела», — считает юрист Центра медицинского права Андрей Карпенко.
По его мнению, в деле Сушкевич «все еще не ясно, что произошло на самом деле, выясняет следствие». Чтобы сделать какие-то выводы, нужно понимать: ввели ребенку инъекцию или нет, как действовали врачи при этом, подчеркнул специалист. «Если честно, я не верю в то, что врач сознательно пошел на убийство пациента. За столько лет в моей практике я не встречался с подобным. Но это эмоции, было ли подобное на самом деле – еще предстоит узнать. К слову, в деле Мисюриной важные подробности всплыли уже после оглашения приговора.
Я уверен, что дело Сушкевич должно рассматриваться объективно. Для этого должны быть публично освещены результаты судмедэкспертизы. Возможно, для объективности следует привлечь несколько экспертов», — сказал юрист Здоровью Mail.ru.
Карпенко признает, что сегодня врач мало защищен. По большому счету, никто из врачебного сообщества не сможет с уверенностью сказать, что он не окажется на месте Элины Сушкевич. «Помочь здесь может только скрупулезное заполнение документации. Знаете, студентам в медвузах часто говорят:
Медкарту вы пишете не для себя, а для прокурора.
Все проверяется по этому документу. Нужно еще учитывать, что следователи часто не имеют специальных медицинских познаний. И для них если в карте написано "черт знает что", значит и работал врач так же», — сказал специалист.
«В нашей стране по таким делам судят не десятки, и не сотни врачей, а тысячи. Просто знаем мы далеко не о всех, — сказал Здоровью Mail.ru старший управляющий партнер юридического бюро «Золотое сечение» Асад Юсуфов. — Дело Сушкевич и дело Мисюриной на слуху из-за громких протестов врачебного сообщества. Приведу примеры из своей практики. Эти дела не такие громкие, но все же показательные. Врача городской поликлиники со стажем 30 лет уволили без разбирательств из-за отказа выписать рецепт на бесплатные лекарства. По факту пациент не записался на прием и устроил скандал, а лекарства при этом у него еще оставались. Другой случай: пациентка настаивала, что врачи виноваты в том, что после операции у нее не прижились искусственные связки. На деле у женщины был СПИД и ожирение второй степени (это противопоказания к хирургическому лечению — прим. ред.), она не соблюдала рекомендаций врачей, но во всем обвиняла их«.
«Можно сказать, что врачи находятся в правовом вакууме, у них нет никакой своевременной правовой поддержки. Пациенты сразу же нанимают юристов, работодатели чаще всего пытаются просто избавиться от врачей. Они говорят, что если врачи остаются на рабочем месте, то лишь привлекают негатив ко всей организации, — продолжает юрист. — Получается, что человек остается один на один с проблемой и берет удар на себя.
В России никто не застрахован от того, чтобы стать следующей Элиной Сушкевич.
Дальше он сталкивается со своеобразным отношением к себе со стороны следователей. Я напомню, в начале 2019 года Следственный комитет разослал доклад, в котором говорилось, люди каких специальностей чаще всего совершают преступления. На первом месте оказались хирурги, также в топе были педиатры. Получается, что следователи уже поставили врача в один ряд с преступниками.
Медкарта пациента и ее тщательное заполнение тоже не является страховкой. Даже если все было правильно заполнено, но у пациента появились претензии, врач все равно должен будет ответить за то, как велось лечение.
Многие сейчас проводят параллели между делами Сушкевич и делом Мисюриной. Так вот я скажу, что случай в Калининграде гораздо хуже. Во‐первых, здесь речь идет о смерти младенца, во‐вторых, есть обвинение в групповом преступлении. Чем все закончится, едва ли можно предположить. Сейчас юристы добиваются того, чтобы дело из Калининграда было переведено в Санкт-Петербург. Они смогут добиться оправдательного приговора для обоих врачей, но на это уйдет много времени и сил».
«Врачебных» дел становится все больше, и медицинское сообщество объединяется и становится силой, которая может если не противостоять, то хотя бы сдерживать натиск праводсудия. Если с делом Елены Мисюриной это было не так явно, сейчас все иначе — врачи дают понять, что не будут работать в условиях 1953-го года.
Стоит вспомнить недавние инициативы Следственного комитета: его представители предложили внести в Уголовный кодекс новые статьи, касающиеся врачей – Ст. 124.1 — «Ненадлежащее оказание медицинской помощи (медицинской услуги)» и ст. 124.2 — «Сокрытие ненадлежащего оказания медицинской помощи (медицинской услуги)». По первой медик может сесть на срок до 6 лет, по второй – до 3 лет. Будет ли у врача мотивация принимать рискованное решение в сложной ситуации? Нет. Он сделает все по инструкции, чтобы защитить себя. Или уйдет из профессии заранее.
Перефразируя Мартина Нимёллера, видного противника нацизма и лауреата Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами»:
«Сначала они пришли за гематологами, и я молчал — потому что я не был гематологом.
Затем они пришли за терапевтами, и я молчал — потому что я не был терапевтом.
Затем они пришли за неонатологами, и я молчал — потому что я не был неонатологом.
Затем они пришли за мной — и не осталось никого, чтобы говорить за меня.
