Спутать любовную лихорадку с температурой, которую вам подарил грипп, на удивление легко. Одна из последних научных теорий описывает то, как быстро меняются наши чувства в зависимости от контекста. Поможет ли это знание справляться со стрессом и негативными эмоциями? Да, новая теория предлагает нам практические советы, помогающие жить более спокойной и продуктивной жизнью.
Однажды коллега пригласил Лизу Фельдман Барретт на свидание.
Вообще-то он ей не нравился, но Лиза провела весь день в лаборатории, и ей хотелось сменить обстановку. Она согласилась пойти с ним в соседнее кафе.
Они сидели там и болтали, и вдруг Лиза заметила, что краснеет, под ложечкой у нее сосет, а голова кружится.
Может быть, я была неправа, подумала она, и он мне все-таки нравится? Может быть, я даже влюблена? И к концу свидания она даже согласилась встретиться еще раз.
По-прежнему чувствуя себя как-то странно, она пришла домой, закрыла за собой дверь, и ее тут же вырвало.
Оказывается, это была не любовь, а всего лишь грипп. Следующую неделю она провела в постели.
Как же можно было спутать работу вируса с любовным жаром?
Когда в последний раз вы чувствовали мбуки-мвуки? Каково это — жить, не испытывая эмоций? Зачем люди научились плакать Плохо быть по-британски сдержанным?
Барретт — психолог из бостонского Северо-восточного университета, она занимается как раз тем, что пытается выяснить, как мы создаем свои эмоции.
Именно об этом ее книга «Из чего получаются эмоции» (How Emotions Are Made), и то, что она испытала на том свидании, — лишь один из примеров, иллюстрирующих, как наши чувства могут сбить нас с толку.
И хотя мы можем настаивать, что уж мы-то знаем, как и что чувствуем, Барретт демонстрирует в своей книге: гнев, тревога, голод или ощущение болезни не так уж однозначны, их можно легко спутать с другими чувствами.
Такая путница с интерпретацией сигналов, которые нам посылает наша нервная система, может привести к далеко идущим последствиям.
К счастью, теория Барретт предлагает нам некоторые практические советы по контролю над эмоциями и чувствами, помогающие жить более спокойной и продуктивной жизнью.
Ее выводы заметно отходят от общепринятых представлений о мире человеческих эмоций, изложенных почти 150 лет назад в книге Чарльза Дарвина «О выражении эмоций у человека и животных».
Дарвин считал, что эволюция привела к тому, что каждой эмоции стали присущи свои характерные признаки, «выразительные движения» — выражение лица, жесты, учащение сердцебиения, потение ладоней и т. д..
Однако результаты исследований Барретт показывают, что все далеко не так просто и не существует никаких постоянных признаков той или иной эмоции.
Каждая эмоция может быть представлена самым широким спектром реакций мозга и организма, и такие реакции сильно накладываются друг на друга, во многом совпадая у разных эмоций.
Как указывает Барретт, то, как мы истолковываем сигналы организма (и то, что мы по этому поводу чувствуем — радость или тревогу), целиком зависит от контекста и обстоятельств и может быть скорректировано нашими ожиданиями.
В качестве простого эксперимента Барретт устроила тематическую «вечеринку отвратительной еды» на день рождения своей 12-летней дочери.
Она выставила на стол обычную пищу для такого рода вечеринок — пиццу, сок...
Но при этом она намазала ломтики сыра зеленой пищевой краской, чтобы они выглядели заплесневевшими.
Сок она налила в баночки, обычно предназначенные для сбора мочи на анализ.
Гвоздем программы стали пеленки, художественно измазанные детским питанием.
Легко догадаться, что дети, пришедшие в гости, смотрели на все это с отвращением.
«Многие просто не могли заставить себя прикоснуться к еде, поскольку их организм непроизвольно моделировал реакцию на то, чего там на самом деле не было», — пишет исследовательница.
«Хотя гости понимали, что перед ними на пеленках обычная еда, некоторые стали издавать рвотные звуки».
Мы в редакции BBC Future решили повторить эксперимент, и хотя наши коллеги — взрослые люди и умеют контролировать себя лучше, чем 12-летние дети, точно можно сказать: мало кому из нас понравился этот опыт. Мы очень сочувствовали детям, пережившим его.
Однако если говорить серьезно, то наш мозг просто сконструировал эти ощущения.
Лишь мысль о том, что пища на салфетке напоминает детские какашки, заставила абсолютно по-другому интерпретировать то, что видели перед собой участники эксперимента, запуская реакцию отвращения.
Казалось бы, эксперимент — проще некуда. Но Барретт настаивает, что точно так же работают наши эмоции и в остальных случаях.
Вспомним о ее свидании. Те немногие физические ощущения — жар, дискомфорт в желудке и проч. — могли быть правильно оценены как признаки болезни, если бы она при этом была дома, в постели, с градусником под мышкой.
Но поскольку она была на свидании, ее мозг сконструировал из тех же самых физических ощущений совершенно иную эмоцию — романтическое влечение к человеку. (В то время как по классической теории Дарвина эти два чувства должны быть легко отличимы друг от друга.).
Дискомфорт в животе может сигнализировать о пищевом отравлении, но когда вы, например, вдали от дома и родных и очень сильно по ним скучаете, вы можете принять это ощущение за реакцию организма на приступ ностальгии.
Участившийся пульс можно истолковать как признак восторга от экстремальных ощущений на аттракционе «Американские горки», а можно — как признак волнения перед важным выступлением.
А может быть, ваш организм просто посылает вам сигнал, что вы выпили слишком много кофе. Физиологические признаки и того, и другого, и третьего будут очень похожи.
Из теории Барретт следует многое. С одной стороны, считает она, мы учимся у других интерпретировать свои чувства.
«Такие концепции, как „гнев“ или „отвращение“, не заложены в нас на генном уровне, — пишет она. — Знакомые вам эмоциональные концепции встроены в вас только потому, что вы росли в определенном социальном окружении и контексте, где эти концепции имеют смысл и полезны. В других культурах эти же самые ощущения могут толковаться совершенно иначе».
Наши родители и друзья, телепередачи и прочитанные книги, наш собственный жизненный опыт, наши переживания и мысли — все это учит нас, в какую категорию отнести ту или иную ситуацию и ощущения, которые она рождает в нашем организме, и как реагировать на это.
Эти концепции предопределяют, как мы будем себя чувствовать в будущем. Но два человека с разным прошлым опытом и выросшие в разной среде могут расценивать ощущения совершенно по-разному.
И это противоречит тому, чему нас учили такие мыслители, как Дарвин, утверждавшие, что гнев или отвращение одинаково выражаются и воспринимаются всеми людьми.
Сотрудники лаборатории Барретт работали с группой из племени химба из Намибии, предложив им разложить по сходству фотографии, на которых лица людей выражали разные эмоции.
Барретт обнаружила, что категории химба сильно отличались от привычных западному человеку. Их интерпретация того, что они видели на фотографии, была иной.
На одном снимке было лицо человека с широко раскрытыми глазами. На Западе обычно такое выражение считается испуганным, в то время как химба обозначили его просто как «смотрит».
Та же самая картина наблюдалась и тогда, когда африканцам предложили описать издаваемые людьми звуки — их восприятие опять сильно отличалось от западного.
Барретт приводит множество других примеров отличия в интерпретации ощущений разными культурами.
У одной из народностей эскимосов нет концепции гнева, а таитяне, судя по всему, не понимают, что такое наша грусть.
Можно проследить и то, как изменялись эмоциональные концепции на протяжении истории.
Как указывает Барретт, древние греки и римляне не склонны были широко улыбаться, что заставляет предположить, что удовольствие и других позитивные эмоции они выражали иначе, чем мы.
Улыбки, к которым мы привыкли в наши дни — широкие, с обнажением зубов, с морщинками вокруг глаз — стали распространены только в XVIII веке (возможно, потому что многие смогли позволить себе навещать зубного врача).
Как пишет ученый Кембриджского университета Мэри Биэрд, это совсем не значит, что древние римляне никогда не поднимали уголки рта (то, что мы сегодня называем улыбкой).
«Конечно, они так делали, но в римской культурной и социальной системе такое выражение лица мало что значило. Точно так же некоторые жесты, которые сегодня мы не воспринимаем как важные, у древних римлян значили очень много».
Справиться с бурей
Предмет исследования Барретт представляет собой далеко не только академический интерес. Ее книга свидетельствует: есть способы, которые нам помогут оседлать наши эмоции и управлять ими более мудро.
Тот факт, что такие состояния как голод, усталость или болезнь посылают нашему организму те же самые сигналы, как и эмоции гнева, тревоги или грусти, лишь подчеркивает важность заботы о своем организме путем стабилизации настроения.
Конечно, такая забота может включать в себя здоровое питание и регулярные физические упражнения, но Барретт также указывает на необходимость таких приятных вещей, как, например, массаж.
Эти вещи — совсем не роскошь, а простой и практичный способ поддерживать хорошее, уравновешенное настроение.
Популярная ныне медитация осознанности, между тем, должна вам помочь легче распознавать и раскладывать по полочкам сигналы, которые посылает организм.
Понимание физических причин той или иной эмоции поможет вам управлять своими чувствами.
«Многое из того, что кажется нам не относящимся к эмоциям, на самом деле имеет громадное влияние на то, как вы чувствуете себя, — говорит Барретт. — Так происходит потому, что граница между физическим и социальным весьма прозрачна и пориста».
По мнению Барретт, разобраться в собственных эмоциях помогает, если мы правильно и точно называем свои переживания. Эмоциональный словарь очень важен.
Вместо того, чтобы просто описывать свое состояние как счастливое, попробуйте поточнее его охарактеризовать — например, «вдохновлен», «блаженство» и т. д. Вместо «мне грустно» — «огорчен» или «подавлен».
Результатом станет более глубокое понимание ситуации, в который вы находитесь, что позволит, например, переформулировать ощущение грусти так, что она уже не будет восприниматься как что-то всеобъемлющее.
Возможно даже, что вы найдете иной источник вашей грусти и вспомните, как вы ее побеждали раньше.
По словам Барретт, люди с более высокой «эмоциональной грануляцией» (глубиной детализации) добиваются больших успехов в учебе, реже злоупотребляют спиртным и быстрее восстанавливаются после стрессовой ситуации.
Кажется, что у них даже лучше здоровье: они реже посещают врача, меньше принимают лекарств и не так часто попадают в больницу.
Барретт говорит, что научиться новым эмоциональным концепциям можно разными путями — много читая, просматривая вдохновляющие кинокартины.
Вы также можете попробовать ранее не испытанные в жизни вещи, выводя себя из зоны комфорта и наблюдая за тем, как вы себя чувствуете.
«Попробуйте по-другому одеваться, — говорит она. — Точно так же, как художники учатся различать малейшие оттенки цветов, как ценители вин учатся различать тончайшие вкусовые оттенки своего любимого напитка, недоступные для остальных, так и вы можете научиться мастерству точно определять ту или иную эмоцию».
В разных культурах люди классифицируют свои чувства по-разному, и можно что-то позаимствовать из языка другой нации.
Schadenfreude, например, недавнее заимствование в английском из немецкого, означающее то горьковато-сладкое чувство, которое мы испытываем, став свидетелем чьей-то неудачи. И таких полезных определений разных эмоций очень много в других языках.
Рано или поздно, после настойчивой практики, вы научитесь классифицировать эмоциональную ситуацию, в которую попали, с клинической точностью.
Например, Баретт очень нравятся голландское «gezellig» (чувство общности), японское «аге-отори» (ощущение, которое вы испытываете, когда после визита к парикмахеру вы выглядите хуже, чем до него) и чешское «litost» (мучения из-за невзгод в сочетании с желанием отомстить).
«Каждое такое слово — это приглашение взглянуть на свои чувства по-новому», — говорит она.
Барретт признает, что все эти шаги могут показаться чересчур примитивными для того, кто находится в эмоциональном кризисе. Она не утверждает, что нашла решение любой эмоциональной проблемы.
«Можно ли менять настроение просто по щелчку пальцев? Или, например, с той же легкостью, с которой вы меняете одежду? — пишет она. — Вовсе нет».
«Даже если вы научились выстраивать свои эмоциональные переживания, они все равно могут захлестнуть вас в какой-то момент. Однако теперь вы можете предпринять конкретные шаги для управления своими будущими эмоциями и чувствами — и таким образом повлиять на то, каким вы будете завтра».
Читайте также: Научные открытия о сексе, которые изменили мир.
