Без их подписей некоторые врачи отказываются делать операцию. Русская служба Би-би-си узнала, как работает эта система и к чему это приводит.
«Творческо-духовная матрица»
Губернатор Белгородской области Евгений Савченко уже давно хочет сделать свой регион духовным центром России. Агроном по образованию, он работал в колхозах, коммунистической партии и министерстве хозяйства, а в 1995 году был назначен губернатором. 68-летний Савченко управляет регионом третий десяток лет: в прошлом году занял кресло в седьмой раз.
За это время Савченко воцерковился и принял единственный в стране закон о духовной безопасности. По нему на Белгородчине штрафуют клиентов проституток, а в школах и университетах запрещено праздновать день святого Валентина и Хэллоуин.
Савченко первый среди руководителей регионов ограничил продажу алкоголя, что распространилось потом по всей России. По тому же закону о духовной безопасности здесь запрещают концерты рэперов Noize MC и Фейса, и заодно музыкантов, играющих в жанре «хэви метал», считая их «духовно опасными». Отменяют спектакли современных драматургов, например, Ивана Вырыпаева и Евгения Гришковца.
Симпатизирующий Савченко и известный правыми взглядами философ Алексей Дугин называет Белгородскую область «самой русской в России». В области больше 150 церквей, большинство в шаговой доступности.
Храм, церковь или часовня есть при каждой больнице, священники ходят на выпускные балы в школы и на 1 сентября. Выступающий за просвещенную монархию Савченко давно и близко знаком с патриархом Кириллом. Задачей своего последнего губернаторского срока он назвал вывод региона из «материальной» в «творческо-духовную матрицу».
«Надо рожать»
Который срок одна из главных задач политики Савченко — сокращение числа абортов. Главам районов губернатор не раз говорил, что демографические показатели — главный критерий оценки их работы. Он призывал чиновников «вести разъяснительную работу среди женщин по абортам».
«Надо вникнуть в ситуацию с абортами и убеждать всех, кто на него идет, — надо рожать. Меньший грех потом отказаться от ребенка, чем убить его. Вот из двух грехов надо выбирать меньший. Ведь у нас система работы отлажена — в детские дома стоят очереди, чтобы получить ребенка. Так что пусть рожают», — говорил на заседании правительства Савченко.
В идеале, считает белгородский губернатор, нужно, чтобы женщины, рожденные в 1970-х годах, родили «хотя бы по одному ребенку», в 1980-х — по два, а в 1990-х — «как минимум по три». «С каждой из них надо работать, работать и работать. Нужно работать с семьей, вникать в их нужды», — подчеркивал Савченко. По плану властей благодаря «профилактической работе» до 2025 года абортов в области должно стать на 20% меньше. Что же это за работа?
«Муж не поверил, начал кричать, что за бред они придумали»
«Я занимаюсь этим пятый год. Приходят и сомневающиеся женщины, и убежденные материалисты. Это очень тяжелые беседы. Они ругаются. Говорят, вы не разбираетесь, до каких-то недель это просто зародыш и можно делать [аборт]. Но это же не твоя жизнь. И не муравья, не животного, а человеческая. Человек просто пытается заглушить совесть такими разговорами», — волнуется протоиерей Евгений Колесников.
В Старом Осколе, городе в Центральном Черноземье с 250 тысячами населения, к нему приходят женщины, которые хотят сделать аборт. По заведенному в области с 2012 года порядку перед операцией им предлагают поговорить с психологом, священником и принести в женскую консультацию их подписи на обходном листе.
«Я изначально всем говорил, что моя подпись никак не может являться благословением на аборт, — рассказывает отец Евгений. — Это отметка о том, что женщина пришла и мы побеседовали. Но были случаи, когда я вообще не смог ничего написать. Посчитал себя морально не в праве. Потому что я понимал, что женщина относится к этому как к моему разрешению. А я ей говорю — решение в любом случае за вами. Конечно, когда не подписываю, чувствую, что обида остается в глубине души у женщины. Но ей и без подписи священника обязаны сделать — по закону».
Именно к отцу Евгению в белоснежный храм Рождества Христова майским вечером 2017 года пришла 25-летняя Мария Бузаева. У нее уже было трое сыновей — четырехлетний Паша, трехлетний Егор, двухлетний Никита, и недавно она узнала о четвертой беременности. Ее не планировали: Бузаева забыла вовремя выпить противозачаточную таблетку. Растить четвертого денег не было, и муж сказал: «Только аборт».
Все это она рассказала священнику, держа в руках обходной лист. В нем уже стояла подпись психолога антикризисного центра, дело было за батюшкой.«Он прочитал мне лекцию и сказал, что ничего не подпишет. Говорит, молодая еще, детей не будет больше. А я ему отвечаю — у меня уже трое, куда! Не подписал. И как батюшку я его вообще-то понимаю. Приехала домой, муж не поверил, начал кричать, что за бред они придумали, какое разрешение», — рассказывает он.
На следующий день Бузаева снова поехала в храм. Без мужа — не с кем было оставить детей. «Вошла, встала и смотрю на него», — имя батюшки Мария вспоминает не сразу, путает со священником, который в те же дни крестил ее среднего сына Егора. «Девушка, мы с вами уже вчера разговаривали. Не могу я такое подписать», — сказал ей отец Евгений.
Бузаева поехала в консультацию. Там, по ее словам, врач сначала вовсе не приняла ее без обходного листа. Потом еще выяснилось, что у беременной плохие анализы. «Пока я платно сдавала все анализы и лечилась, врач сказала, что срок уже большой, операцию не сделают, тем более бумажка не подписана», — вспоминает Бузаева.
Врач Бузаевой Людмила Бредихина, глядя в пол кабинета женской консультации при центральной районной больнице Старого Оскола, сказала корреспонденту Би-би-си, что «никому ничего запретить не могла», что «женщины часто сами не знают, чего хотят» и что, возможно, «перед операцией правда нужно было вылечить инфекции».
Медсестра добавила, что «область, конечно, требует снижать число абортов, но это уж как получается».
«Я неверующий человек, мне до этого нет никакого дела»
Противоабортное консультирование в Белгородской области идет уже больше пяти лет. Но жители других регионов России о комиссии из врача, психолога антикризисного центра для женщин и священника, которую нужно пройти женщине перед абортом на Белгородчине, узнали лишь недавно.
Жительница Старого Оскола на одном из интернет-сайтов опубликовала фотографию бланка со списком специалистов и строчками для их подписей. Она рассказала свою историю Би-би-си.
«В 2011 году я уже сделала один аборт. Я хотела второго ребенка, но швы от первого кесарева сечения еще не заросли и рожать было нельзя. Тогда ни о какой комиссии речь не шла, дали направление и все», — вспоминает мать двоих детей Галина (имя изменено).
«Сейчас я пришла к врачу почти в таком же состоянии — младшей дочери всего год, презервативы подвели, но вместо направления на аборт получила эту бумажку. И спросили еще, почему я не хочу рожать. Я возмутилась. Вы серьезно, спрашиваю? А они говорят: да, мы без этих подписей не выдадим вам разрешение на стационар. Ну я никуда не пошла, конечно. Мне не нужно, чтобы мне ездили по мозгам пролайферы [люди, добивающиеся запрета абортов], я неверующий человек, мне до этого нет никакого дела».
История Галины попала в новости, разразился скандал. «Удивляет, что к уникальному опыту так отнеслись. Вместо того, чтобы федеральные телеканалы приехали и сняли об этом сюжет об уникальной практике, которая дает свои плоды, спасает жизни, нас ставят в позу оправдывающихся!» — возмущается в разговоре с Би-би-си священник Николай Дубинин.
Настоятель городской церкви Старого Оскола, отец пятерых детей, он пять лет служил и при больничном храме, где вел антиабортные консультации. Мы встретились в доме культуры, где его жену в День семьи награждали орденом материнской славы первой степени.
«За пять лет к нам ни разу не приехали и не сказали: расскажите, ведь это такое потрясающее явление! Вместо этого теперь нам говорят, что мы вмешиваемся в чужую жизнь, что мы должны оправдываться, — говорит он. — Я понимаю священников, которые не подписывают эти анкеты. Просто у батюшки не поднимается рука. В больнице эти женщины, разумеется, могут настоять на операции».
«Допускаю, что Галине мог гинеколог директивно сказать: иди, проходи комиссию. Я не исключаю человеческого фактора, — добавляет отец Николай. — Но нужно понимать, что принципиального разрешения или запрещения никто не может дать — это ее подкрепленное конституцией право. Вообще это консультирование шло долго и без подписей, в нашей больнице мы, например, ничего не подписывали».
«Мы на страшный суд к богу с Конституцией придем?»
После сюжетов на федеральных телеканалах 26-летней Галине позвонила заведующая консультацией со словами: «Вы все не так поняли, комиссия необязательна». Но та уже пошла в частную клинику, подписала там заявление об отказе от противоабортной комиссии, и ей выдали направление на аборт в ту же больницу, куда ее должны были отправить из женской консультации.
Аборт в Осколе стоит 8-10 тысяч рублей. Сначала Галина с мужем думали взять кредит, потом отложили покупку формы и тетрадей к первому классу для старшей дочери. Уже в день операции Галину снова начали отговаривать. Она забыла принести с собой расшифровку УЗИ, и медсестра стала говорить ей, что это ей знак, «чтобы шла рожать».
Когда пациентка легла в кресло, врач напомнила, что «все проблемы решаемы» и предложила уехать домой. После операции Галина лежала в палате перед плакатом с надписью «Мамочка, оставь мне жизнь». Несмотря на то, что подруги и знакомые ее с мужем поддержали, семья задумалась о переезде в Москву или Петербург: «В нашей области слишком давит атмосфера. Скоро вообще выбора никакого не будет».
«Мы не давим, никого не уговариваем»
«Никто женщину ни к чему обязать не может», — говорит председатель антикризисного центра для женщин в Старом Осколе Юлия Углянская. К психологам «Ангела» приходят на прием перед абортом. «Наша задача — помочь женщине в трудной ситуации. Мы не давим, никого не уговариваем. Мы пытаемся помочь принять сложное, но верное для женщины решение. Потому что уничтожать наших детей — бесчеловечно», — рассказывает Углянская.
Центр выдает нуждающимся кроватки, коляски, вещи для детей. Есть частный дом на несколько комнат, приют, где женщина может бесплатно пожить. В «Ангеле» можно оставить ребенка под присмотром на пару часов. Раз в месяц малоимущие получают продуктовые наборы: крупы, вафли, растительное масло.
У центра 800 подопечных семей. В «Ангеле» считают так: за 2017 год к ним пришло 154 намеревающихся сделать аборт женщины, 32 из них сохранили беременность — это те, кто после родов вернулись в антикризисный центр уже с ребенком.
Агностики, мусульмане и люди другой веры вправе не идти к священникам, говорит отец Николай. «Но мусульмане, как правило, и не делают аборты. Но бывает, что мусульманки все равно приходят. Относятся, кстати, к разговору гораздо уважительнее, чем многие православные. А человек, которая на Пасху яички святит, будет сидеть и доказывать, что у нее есть право на убийство. Вообще спорят много и ругаются. Но мы что, на страшный суд к богу с конституцией Российской Федерации придем или с декларацией прав и свобод, будем тыкать, господи, смотри, вот там написано?» — рассказывает отец Николай.
«Мама, милая, родная, я молю, не убивай»
Вообще активных пролайферов в Белгородской области много. Учитель рисования Кристина Юдина с 2013 года занимается в Белгороде акциями против абортов и открыла в области отделение всероссийского движения пролайферов АНО «За жизнь». «Мы ходим по улицам, показываем вот это», — она достает из сумки розовый муляж эмбриона, бархатный и мягкий. Специальных резиновых кукол российские пролайферы заказывают в США у единомышленников.
Набор из трех моделей вместе с доставкой стоит около 14 тысяч рублей. Деньги на них собирают со сторонников антиабортного движения и бесплатно высылают в регионы в женские консультации, священникам и частным гинекологам, чтобы те показывали их желающим сделать аборт. Активисты в Белгороде еще сами рисуют зародышей на фасолинах — так, по словам Юдиной, выглядит плод на шестой неделе развития.
«Молодежь их в руки боится брать. Одна женщина возмущалась, что мы к прохожим пристаем, говорила, что сама делала аборты и это нормально, доказывала, что ничего там внутри нет на раннем сроке. А мы ей говорим — закройте глаза и протяните руку. И положили в руку этого эмбрионичка. Ей стало плохо», — вспоминает Юдина.
В конце прошлого года активисты «За жизнь» собрали по всей России 1 200 000 подписей за запрет абортов в стране и в 98 коробках привезли их в администрацию президента. На ежегодной пресс-конференции Владимир Путин ответил на это, что «ломать через колено никого нельзя, но беременных поддерживать очень важно».
Сейчас, по словам Юдиной, пролайферы ходят по торговым центрам и задают посетителя вопросы вроде: «Знаете ли вы о том, что гормональные контрацептивы и внутриматочные спирали предотвращают не зачатие, а имплантацию зародыша в матку, то есть прерывают зачатую жизнь?» Тесные отношения у пролайферов Белгородской области и со всеми университетами, институтами и колледжами. По словам Юдиной, все ректоры их знают, часто сами приглашают выступать.
В компании психолога, священника и гинеколога борцы с абортами проводят семинары в белгородских вузах почти каждый месяц. Посещение, по словам активистки, добровольное, но о семинарах студентам сообщает деканат, развешивают объявления в зданиях, рассказывает куратор курса, и меньше ста человек на них не бывает.
Показывают фильм «Тайна природы женщины» о том, что мужчину надо привлекать терпимостью, а реализоваться женщина может только как мать и хозяйка. Показывают рисованный клип украинской певицы Алеши об аборте со словами: «Я не сумел скрыть твои следы и в глубине зажегся жизни свет».
Только недавно отказались от показов «Безмолвного крика» — известного американского фильма, в котором изображен процесс аборта через ультразвук и утверждается, что плод во время операции вскрикивает от боли и дискомфорта. Этот популярный агитационный материал многие медики критикуют за дезинформацию, но в Белгороде его перестали показывать по другим причинам: «Многие боялись, это очень сильный фильм, мы решили сконцентрироваться на положительных эмоциях».
По женским консультациям белгородского района активисты расставили 46 стендов «СТОП АБОРТ», которые бесплатно отправляют по России из петербургского Фонда защиты детей, материнства и детства. На них, среди прочего, есть стихотворение «Последний разговор с мамой» со словами: «Мама, милая, родная, я молю, не убивай, мне еще так рано в рай».
Скоро они будут стоять и во всех городских поликлиниках, потому что получилось наладить сотрудничество с департаментом здравоохранения, обещает Юдина. Хотя, замечает она, отношения в Белгороде у пролайферов с врачами хуже, чем в Старом Осколе, где все очень близки с церковью.
Зато в Белгородской областной клинической больнице уже два года как вообще не делают аборты. Несмотря на то, что это бюджетное учреждение, больница носит имя Святителя Иоасафа, и ее руководство недавно отказалось от лицензии на прерывание беременности.
«Мы православное заведение, у нас такой услуги нет», — сообщили корреспонденту Би-би-си в регистратуре. И методы антиабортного консультирования, и антикризисные центры, и акции пролайферов — калька с американского опыта, считает акушер-гинеколог, генеральный директор Российской ассоциации «Народонаселение и развитие» Любовь Ерофеева. Противники абортов из США охотно делятся своим опытом с единомышленниками по всему миру.
«Русское и американское пролайф-движения идут рука об руку, их действия скоординированы, у нас тупо переводят самые успешные их плакаты и берут самые яркие примеры, — говорит Ерофеева. — Это организации, которые не уважают права женщин на репродуктивный выбор. Это стигматизация женщин, решившихся на аборт, и чистой воды ненависть к женщине».
«Получается, мы просто затягиваем время»
По данным департамента здравоохранения Белгородской области, в результате «медико-психолого-социальное консультирования» в 2017 году 488 женщин решили сохранить беременность. Число абортов за год снизилось на 8,5% — до 3 741.
«До наших бесед в Старом Осколе было 500 абортов в год в одной больнице. Сейчас эта цифра упала до 320. Конкретно наш храм насчитывал 80 родившихся детей. Это хорошая цифра. Многие их потом у нас крестят», — говорит отец Николай.
«Наш губернатор давно борется с абортами, пытаясь повысить так рождаемость, — объясняет Би-би-си врач-гинеколог высшей категории с 35-летним стажем Любовь Косых. — Но они обычно приходят уже с решением — уговаривать бесполезно. Максимум, что можно предложить — подумать, пока будут делать анализы. От комиссии в Белгороде все просто отказываются. Единственное, что иногда помогало отговорить — УЗИ, на котором виден плод и его сердцебиение. Тогда что-то у них екает».
При любом способе прерывания риск для здоровья женщины тем выше, чем дольше длится беременность. «Поэтому обязательная у нас неделя тишины — те семь дней после первого приема, когда женщину отправляют просто подумать, — не всегда на пользу. Они приходят на аборт в на девятой неделе, пока эта пауза длится, пока анализы, и уже попадают на аборт к 11 неделям, а это гораздо хуже и опаснее. Получается, что мы просто затягивали время», — объясняет Косых.
В приказе Минздрава написано, что женщина имеет право отказаться от предабортного консультирования — так же, как от прослушивания сердцебиения плода перед абортом. Но обычно обе эти вещи предлагают как безальтернативные: слушайте и проходите комиссию, утверждает Ерофеева, член президиума Европейского общества по контрацепции и репродуктивному здоровью.
По ее словам, врачи намеренно не говорят, что это добровольная процедура: «Главная причина и проблема в том, что наш минздрав считает профилактикой абортов не контрацепцию, а отговаривание уже беременной женщины от аборта. И с 2011 года все усилия чиновников направлены именно на это. Это идет сверху, озвучивается на всех совещаниях и вколачивается в головы. Но так они не снизят аборты. Нежеланного ребенка женщина рожать не будет. А как растут нежеланные дети, я думаю, мы все представляем».
В департаменте здравоохранения и социальной защиты Белгородской области не ответили на просьбу прокомментировать работу противоабортных комиссий. «Я не знаю, почему за эти годы никто публично не возмутился, — удивляется Галина из Старого Оскола. — Я спрашивала у подруг, матерей подруг — многие сказали, что получали такие бумажки. Очень много людей пострадало. Уверена, что не все в итоге родившие счастливы. Ребенок — тоже стресс, не меньший, чем аборт, я знаю, о чем говорю, у меня двое. Нельзя заставлять рожать».
Одна подруга Галины ездила к священнику со своим молодым человеком — вдвоем они убедили поставить подпись. Другая вернулась в женскую консультацию с матерью. Та устроила скандал, и врачи дали направление на аборт. Третья делала анализы за свой счет, чтобы ускорить процедуру, и подпись в обходном листе получила только после лекции для абортниц в часовне при больнице, где служительница пугала их онкологией в виде наказания за грех убийства.
«Меня перед абортом отправляли за обязательность росписью священника. К счастью, они так долго тянут, что я передумала делать», — рассказывает четвертая. «Кризисный центр, который час мозги промывает, принимает раз в неделю по средам. Попробуйте попасть, работающие. Если не работаешь, то на биржу отправляют за справкой. Оттягивают сроки на аборт всеми путями, — говорит пятая. — Или рожай десятерых, или бегай унижайся, объясняй, что денег нет и на этих детей. За нищебродное детство дети спасибо не скажут».
Но все они отказываются называть свои имена для прессы и не написали ни одной жалобы ни главным врачам, ни в Росздравнадзор, ни в страховую компанию, ни прокуратуру. Именно в эти ведомства, по словам юриста, специалиста по медицинскому праву Яны Алексеевой, должны были обратиться пациентки, столкнувшиеся с отказом в предоставлении медицинской услуги без обходного листа. По административному кодексу, за это грозит штраф до 200 тысяч рублей или лишение лицензии на 90 суток.
«Извините, это эгоистичные причины»
Отец Евгений из Старого Оскола говорит, что за неделю на доабортное консультирование к нему приходят три-четыре женщины. По его ощущениям, передумывают многие и «как минимум все уходят с мыслью о том, что это неправильно». «Но общаться очень тяжело — сам уходишь очень подавленный. Одной мать говорила, мол, я тебя на улицу выгоню, если ты родишь. Ну, родила — никто ее не выгнал. У больше 50% причина одна — муж против. Грозят, что уйдут, грозят разводом. Если женщина говорит: „Я не хочу детей, а хочу строить карьеру“ — ну, извините, это эгоистичные причины», — разбирает он аргументы приходящих к нему беременных.
Аргумент, что не надо плодить нищету, священник тоже не поддерживает: «Сейчас нет такой уж нищеты. Всегда можно что-то сделать, подработать. Мы живем не в то время, когда мы недоедаем. Ни одна моя многодетная семья не жаловалась, что у них чего-то нет. Наоборот, они исполняют заповедь божью „Плодитесь и размножайтесь“, и им все дается».
Мария Бузаева, которой консультация так и не выдала направления на аборт, ругалась с мужем каждый вечер. Он не верил, что врачи отказались делать операцию. Дело шло к разводу. Но вскоре на УЗИ выяснилось, что будет девочка. Муж остался. В декабре прошлого года у них родилась дочь Лера.
На вопрос о том, как они предохраняются, Бузаева отвечает: «Сейчас не занимаемся этим». Она устроилась санитаркой в городскую стоматологическую поликлинику. В месяц там платят 8 213 рубля. Вместе с пособиями многодетным семьям выходит около 36 тысяч рублей. О выплате в 10 тысяч рублей, положенной в Белгородской области передумавшим делать аборт, Бузаевой не сказали. Она ищет подработку уборщицей или сиделкой. С детьми сидит муж, который недавно остался без работы. Вшестером они живут в двухкомнатной квартире свекрови.
— Не жалеете?
— Да вы что. Мы шесть лет о дочке мечтали. Она мое счастье.
Ранее в пресс-службе Белогородской епархии корреспондента «Здоровья Mail.Ru» заверили, что консультация со священнослужителем перед абортом — исключительно добровольное дело.
