В издательстве «МИФ» вышла книга Али Хана и Уильяма Патрика «Следующая пандемия. Инсайдерский рассказ о борьбе с самой страшной угрозой человечеству». В ней доктор Али Хан рассказывает о собственном опыте на передовой многочисленных эпидемий: от Эболы до ковида. Фрагмент одной из глав проект Здоровье Mail.ru публикует сегодня.
Мы, люди, ведем себя как хозяева этой планеты, хотя на самом деле ей правят микробы и насекомые. Напомнить нам, кто здесь главный, можно, например, с помощью заболеваний, которые часто переносят мелкие зверьки, в том числе грызуны и летучие мыши. От 70 до 80 процентов новых инфекций — это зоонозы. Остальные проблемы, такие как устойчивые к лекарствам микробы, создали исключительно мы сами.
Это не значит, что все микробы плохие. Мы должны быть им весьма признательны за ферментацию вина, пива и сыра, а еще мы превратили их в биологические фабрики и даже естественные инсектициды. Я испытываю к микробам огромное уважение. Микробы существуют на нашей планете уже 3,5 миллиарда лет, они составляют 90 процентов всей жизни на Земле, способны порождать 30 поколений в день и научились быстро эволюционировать путем обмена удачными элементами генетического материала с помощью транспозонов и плазмид. Взглянем на нас, людей. Современный человек появился около 200 тысяч лет назад, поколения у нас сменяются каждые 25 лет, а за наше генетическое разнообразие отвечает ограниченный круг партнеров.
Кстати, каждый из нас вообще представляет собой не единый организм, а целый рой организмов.
Дело в том, что мы неотделимы от нашего микробиома (совокупность различных микроорганизмов, которые населяют наше тело и находятся в симбиозе с ним: бактерии, вирусы, простейшие, грибы).
Человеческое тело содержит 100 триллионов клеток, и 90 процентов из них — это клетки микробов, живущих в кишечнике, а также в других полостях и на их поверхностях. «Пассажиры», образующие нашу экосистему, относятся примерно к 10 тысячам различных видов микроорганизмов. Сложные взаимодействия с микробиотой играют важную роль в сохранении нашего здоровья. Одновременно микробиота предположительно связана с инфекциями, которые передаются половым путем, с заболеваниями желудочно-кишечного тракта, диабетом и ревматоидным артритом.
Мы уже используем «полезные» микробы, или пробиотики, для лечения тяжелых врожденных желудочно-кишечных инфекций и для профилактики диареи после приема антибиотиков. Фекальная трансплантация — пересадка кала от здорового донора с хорошими микробами — является предпочтительной терапией для пациентов с одной из тяжелых, угрожающих жизни инфекций ободочной кишки. Это заболевание вызывают бактерии Clostridium difficile, и применение антибиотиков нарушает работу полезных кишечных микробов. Наконец, все больше данных свидетельствуют о том, что раннее применение антибиотиков впоследствии может привести к ожирению.
Ученые обнаружили, что страдающие от ожирения мыши становятся стройнее, если кормить их микробами брата или сестры, похудевших после мышиного эквивалента хирургической операции по снижению массы тела. Уже появились любопытные исследования связи между ожирением и измененной кишечной микробиотой, в рамках которых пациентам с ожирением пересаживали кал стройных людей.
Иногда микробы выходят из-под контроля и начинают искать себе новую экологическую нишу — подобно тому, как мы переезжаем за город, когда в нем становится слишком много народу. С момента зарождения современной науки у нас довольно хорошо получалось отражать атаки микробов. Оспа, которая, скорее всего, эволюционировала из какого-то вируса грызунов, была одним из самых ужасных проклятий человечества. Она, без сомнения, изменила ход истории, особенно во время колонизации Нового Света, жители которого не имели к ней иммунитета.
Эти опасные животные: 15 болезней, которые передаются человеку:
Однако благодаря международным усилиям в 1980 году оспа была официально побеждена повсеместно — мы даже приостановили программы вакцинации от нее. Успех оказался возможен исключительно потому, что оспа не могла опереться на животных в качестве хозяев или резервуара и ее существование всецело зависело от передачи от человека к человеку. Если прервать эту цепочку, то есть найти и изолировать последнего человека-хозяина или защитить не зараженных оспой людей с помощью вакцины, болезнь исчезнет навсегда — конечно, если не сохранить некоторое количество живого вируса в научных лабораториях, но это другая история.
К сожалению, используя последние успехи в области синтетической биологии, какие-нибудь безумные ученые на основе опубликованных генетических карт легко могут собрать этот вирус заново для неблаговидных целей.
Угроза натуральной оспы осталась в прошлом, однако мы опасались, что ее опустевшую экологическую нишу может занять оспа обезьян — не столь смертоносное, но весьма неприятное заболевание.
В декабре 1996 года — я тогда возглавлял отдел особых патогенов, эпидемиологическое подразделение Центров по контролю и профилактике заболеваний, — мне позвонил доктор Дэвид Хейман из Всемирной организации здравоохранения (мы вместе работали при вспышке Эболы в Заире). По его словам, в центре Конго возник кластер из 12 удаленных деревень, где произошла вспышка оспы обезьян. Доктор Хейман попросил меня помочь.
Дэвид получил от генерального директора ВОЗ на трехнедельное расследование 20 тысяч долларов и хотел, чтобы я возглавил команду, в которую войдут специалисты из Центров по контролю и профилактике заболеваний и из Европейской программы по полевой эпидемиологии (это аналог американской Службы расследования эпидемий).
Оспа обезьян получила свое название в 1958 году, когда была впервые выявлена у макак-крабоедов, пойманных для использования в качестве подопытных животных для неврологических исследований. Оспу обезьян вызывает зоонозный вирус из рода Orthopoxvirus, который входит в семейство Poxviridae (одним из представителей этого семейства является вирус обыкновенной бородавки). Возбудитель натуральной оспы также относится к роду ортопоксвирусов.
Несмотря на свое название, оспа обезьян на самом деле больше распространена у солнечных белок и других грызунов, особенно у гамбийских хомяковидных крыс. После инкубационного периода продолжительностью одну-две недели на коже зараженных людей появляются глубокие, твердые куполообразные высыпания, которые могут выглядеть как очень похожие на оспу пузырьки или пустулы. К счастью, это довольно редкая болезнь.
По клиническим проявлениям у человека оспу обезьян бывает сложно отличить от натуральной оспы (ее близкой родственницы) и ветряной оспы (которой она не родственна).
Животных можно проверить на наличие антител к оспе обезьян — это улики, которые остаются после того, как иммунная система вступила в бой с данным агрессором. Если антитела есть, вероятно, перед тобой хозяин вируса.
Когда в 1970 году появились первые сообщения о том, что заболевание встречается у людей, были предприняты активные усилия по созданию системы мониторинга, чтобы узнать, представляет ли оно угрозу для кампании по искоренению оспы. До этого глобальная кампания по уничтожению желтой лихорадки не заладилась отчасти потому, что болезнь сумела отступить в джунгли, где вирус выжил за счет животных, а затем вновь начал заражать людей.
На протяжении следующих 15 лет было отмечено всего лишь около 400 случаев оспы обезьян — в экваториальной Центральной и Западной Африке, главным образом в удаленных деревнях, окруженных влажными тропическими лесами. Люди там чаще контактируют с зараженными животными и употребляют их в пищу: в рацион местных жителей входят не только обезьяны и другие дикие животные, но и грызуны. Смертность от оспы обезьян составляет около 10 процентов (натуральная оспа намного страшнее и убивает до 30 процентов заболевших), уровень вторичной передачи от человека к человеку примерно такой же. Безопасного и проверенного лечения от этой болезни нет.
Настоящий вопрос в отношении этого крупного нового кластера для нас звучал так: не ошиблись ли мы, прекратив вакцинацию от оспы? Не открыли ли мы тем самым двери для оспы обезьян?
Возможно, чтобы предотвратить распространение этой болезни, придется возобновить вакцинацию в Центральной Африке. Но вакцина от оспы — это живой вирус, который вызывает у человека со здоровым иммунитетом иммунную реакцию. Что делать в таком случае с распространившимся ВИЧ/СПИД (вирус иммунодефицита человека / синдром приобретенного иммунодефицита)? Ведь сотни тысяч людей с ослабленной иммунной системой не будут иметь достаточной защиты от живого вируса, и возвращение к массовым прививкам может обернуться катастрофой. Всегда лучше предотвратить заболевание, чем лечить его. Но какой ценой?
Нельзя было упустить из виду важность и историю этого вопроса. Крупнейшая пандемия конца XX века — она продолжается до сих пор — это ВИЧ/СПИД, и началось все также с зоонозной инфекции.
Подробный анализ вирусных генов показал, что возбудитель появился в 1920-х годах в Леопольдвиле (сейчас этот город называется Киншаса) из родственного вируса иммунодефицита шимпанзе, — успешный межвидовой прыжок он совершил, вероятно, в тот момент, когда люди разделывали сырое мясо лесных животных.
В то время город переживал бум торговли, население быстро росло, активно строились железные дороги и каждый год Леопольдвиль пропускал через себя около миллиона человек. Процветавшая проституция и, по всей видимости, повторное использование шприцев создали ядовитую смесь, позволившую вирусу развиться и расползтись по всему континенту, а также выйти за его пределы через грузовые и пассажирские пути. Несмотря на убедительные описания «истощающей болезни», в Африке ее признали самостоятельным заболеванием только спустя 60 лет — дело усугубляла некорректная реакция США, связанная с политикой в отношении секса. Теперь ВИЧ прочно закрепился в качестве человеческого патогена и в 2013 году стал причиной полутора миллионов смертей.
Читайте также:
Смотрите наши видео:
