Григорий Александрович Ульянов в такой темноте прожил 20 лет. Прежде чем благодаря операции по пересадке бионического глаза он снова увидел свет.
В каком-то смысле наш глаз — это камера, которая с помощью нервных окончаний передает картинку в «процессор» — головной мозг, а тот расшифровывает полученные сигналы. Эта трансляция происходит благодаря сетчатке — своеобразной параболической антенне, которая дает охват зрения на 180 градусов. Если в ней происходит какое-то нарушение, наступает слепота.
Еще в 2005 году Даниел Паланкер из Стэнфордского университета с научной группой сконструировал оптический прибор, аналогичный человеческому глазу — так называемый бионический глаз.
В 2011 году американские ученые разработали бионический глаз Argus II — к слову, создала его та же компания, что производит и импланты для слабослышащих.
Предыстория
В конце июня первую операцию по пересадке бионического глаза провел в России профессор Христо Тахчиди в НИЦ офтальмологии РНИМУ им. Н.И. Пирогова на базе ФНКЦ оториноларингологии ФМБА России. А первым пациентом стал Григорий Александрович Ульянов из Челябинска.
Пигментная дистрофия сетчатки — болезнь, при которой зрение стремительно падает, а 180-градусное поле зрения постепенно сужается до размеров туннеля, все более и более узкого. Потом его стенки смыкаются, и наступает темнота.
Этот диагноз поставили Григорию Александровичу. Терять зрение он начал еще в молодости. Сначала у него появилась куриная слепота — в сумерках при плохом освещении он с трудом различал предметы, но тщательно скрывал это. Он тогда учился еще в училище и боялся, что проблемы со зрением помешают ему продолжать учиться и работать.
Зрение по-прежнему падало — точнее постепенно сужалось поле видимости. В конце концов остался видимым лишь узкий луч света.
Я понимал, что скоро исчезнет и этот луч, и стал готовиться к погружению в темноту.
Он смотрит прямо на меня, хотя на самом деле в бионических очках видит лишь сплошное белое пятно. Но до операции не было и этой белизны — его окружала кромешная темнота.
По его словам, тогда, 20 лет назад, поняв, что слепота неизбежна, он старался запомнить окружающий мир. И не в смысле «наглядеться», запечатлеть в памяти лица родных и друзей, хотя, конечно, и это тоже. В первую очередь — по практическим соображениям. Он пытался запомнить до мельчайших подробностей маршрут, которым ходил на работу, свою квартиру, чтобы потом в темноте с легкостью передвигаться по ней.
Запоминал, где что лежит и стоит. Пробовал ходить с закрытыми глазами, чтобы, пока еще есть возможность, увидеть, где он может споткнуться.
Он еще успел поглядеть на недавно родившуюся внучку Иришку. Это было в 1997 году. А потом все.
Когда ему предложили сделать операцию, он сначала отказался. И страшно было, и казалось ненужным. К этому времени Григорий Александрович вполне освоился в своей слепоте. Через весь город ездил на работу — на металлургический завод. Ходил в магазин, занимался какими-то элементарными домашними делами. Внуки знали, что дедушка не видит, и научились описывать словами то, что происходит вокруг.
Григорию Александровичу объяснили, что даже после операции привычного зрения не появится. Но он сможет различать свет, а это позволит лучше ориентироваться в пространстве.
Все же после долгих раздумий он все же решился.
В молодости мужчина увлекался фокусами. Понятно, что слепота поставила крест на увлечении. Но когда встал вопрос об операции, он подумал: если он сможет различать свет от предметов, он сможет вернуться к своему хобби.
Что было на операции
«Операция очень трудоемкая, — говорит Христо Тахчиди. — Это очень сложная конструкция, которую надо было собрать не только на глазу, но и внутри него, в микронном исполнении».
Конструкция бионического глаза состоит из двух блоков. Внешний крепится на специальной оправе: это микрокамера на переносице и антенна со стороны прооперированного глаза. С антенны вся информация передается на микропреобразователь, который крепится на глазном яблоке. От микропреобразователя тянется своеобразный микрокабель, который заканчивается микрочипом. Этот электронный чип состоит из 60 электродов и устанавливается на центральной зоне сетчатки. Сигнал, который поступает в преобразователь на глазу, трансформируется в микроэлектрический ток, стимулирующий сетчатку. Стимуляция сетчатки вызывает нервный импульс, который по зрительным путям идет в кору головного мозга. Именно здесь и рождается изображение, как у обычного человека.
Работа деликатная и требует невероятной тонкости. Чтобы микропроводки случайно не перекусить, на все инструменты надевались силиконовые трубочки. Каждая манипуляция была предварительно точно выверена, поскольку лишние движения были нежелательны. И главное — каждое движение надо было делать верно с первого раза.
Операция длилась шесть часов. Но, чтобы начал «видеть» бионический глаз, эту систему нужно включить. И делает это уже даже не хирург, а специальная инженерная группа.
Григорию Александровичу подключили систему через две недели после операции, когда постепенно зажили все разрезы.
Я сперва ничего не понял, — делится впечатлениями от первых минут после включения системы. — Перед глазами вдруг все засверкало, какие-то белые пятна. И постоянно вспышки, вспышки. После полной темноты было непривычно и даже тяжело.
Белыми пятнами были врачи, которые собрались вокруг. То, что операция прошла нормально и пациент чувствует себя хорошо, было ясно. Но увидит ли он свет — главный вопрос.
Увидел.
Это был еще первый и технически самый сложный, этап операции. Теперь предстоит второй — обучение зрению.
Что происходит после операции
«У него не будет зрения, привычного для нас, — объясняет Христо Тахчиди. — Это новое зрение будет как у более примитивных живых существ. Оно дает не детализированную информацию, а световые пятна различной формы. Мы как бы эволюционируем назад, возвращаемся к низшим организмам. Это своего рода система зрительных шифров, которые надо разгадать. Этому и будем обучать пациента.
В реальности это выглядит примерно так. Человеку показывают на предмет и спрашивают, что он видит на этом месте. А видит он световые пятна. И он должен запомнить, что вот такого рода световая конфигурация- это тарелка. И так далее. Это как новый язык, который просто надо выучить. Только вместо грамматики — геометрия световых пятен.
Эти программы отработаны на международном уровне, есть специально для дома, есть — для ориентирования на улице.
По словам Христо Тахчиди, Григорий Александрович учится быстро: «Со второго раза он сумел „увидеть“ шарик и взять его в руки. Хотя обычно это умение приходит лишь спустя месяцы после обучения. Но он вообще хорошо адаптирован к жизни. У него было абсолютно правильное, рациональное вхождение в инвалидность. И сейчас операции он не потерял имеющихся знаний. Мир остался с ним. И он пытается использовать новые знания».
Конечно, бионический глаз не равноценная замена живому. И не только потому, что он не определяет деталей предмета. Есть нюансы, о которых здоровый человек даже не думает. Например, на звук или источник света мы реагируем движением глазных яблок. Поворачиваться самим не обязательно.
А с бионическим глазом чтобы, скажем, посмотреть вниз, одного движения глаз недостаточно. Придется наклонить голову. И вот к этому тоже предстоит еще привыкнуть.
«Такой подарок отец сделал себе на день рождения, — рассказывает его дочь Елена, которая приехала с отцом в Москву. — На следующий день после операции ему исполнилось 59 лет».
Дочь связывает Григория Александровича с родным домом в Челябинске, с семьей, близкими.
«Скучаю, — застенчиво улыбаясь признается он. — Очень по жене соскучился. И вообще домой хочется. Я хорошо себя чувствую. Надеюсь, скоро поедем».
У него есть уже некоторые планы. Наверное тем, у кого нет проблем со зрением, они покажутся незатейливыми, но они невероятны по своим возможностям для человека, который не видел.
Григорий Александрович рассчитывает, что теперь сможет сыграть в шашки. Сможет участвовать в заводских концертах и показывать фокусы. «Увидит» пусть и световыми пятнами всю свою большую семью — жену, детей, внуков и новорожденную правнучку.
— Что было самое для вас самым трудным? — спрашиваю я напоследок, ожидая услышать о бытовых проблемах.
— Я привык ориентироваться наощупь. А самое трудное — это отсутствие зрения, — вздыхает он. — Я до сих пор помню и лица близких, и свою улицу. Но не вижу их. А так хочется видеть.
Читайте также о том, как бионические протезы помогают людям приспосабливаться к жизни и расширять возможности восприятия. А еще посмотрите нашу инфографику на эту тему.
