В России нет единой системы оплаты труда медработников. В регионах зарплаты отличаются. И когда медикам повышают оклады, то больница может урезать стимулирующие выплаты или надбавки за ночные дежурства — в итоге на руки человек получает меньше. Наталия Нехлебова поговорила с врачами, медсестрами, фельдшерами скорых и санитарками о зарплате и условиях труда.
Почему врачи и медсестры увольняются
— Мы вступали в этот год с большими надеждами, — говорит Андрей Коновал, сопредседатель Межрегионального профсоюза работников здравоохранения «Действие». — В 2022-м должны были реализовать поручение президента РФ о внедрении единой отраслевой системы оплаты труда в здравоохранении. Этот проект предусматривает серьезное повышение заработной платы. В зависимости от региона — вплоть до 70 процентов.
В России нет единой системы оплаты труда медработников. В регионах разные зарплаты, которые устанавливают иногда таким поразительным образом, что врачи, медсестры, санитары сами не могут понять, почему они получают ту или иную сумму. Оклад может составлять половину, меньше или вовсе голую заработную плату. К нему могут прибавлять стимулирующие, выплаты за вредные условия труда, за стаж, за категорию…
В итоге медсестра в Башкирии может получать в месяц 10 тысяч рублей, ее коллега с точно такими же обязанностями из Московской области — 50 тысяч рублей.
Единая система оплаты труда должна была ликвидировать этот хаос. Зарплаты медработников должны были серьезно вырасти.
— К примеру, оклад санитарки в Курганской области составлял 6 500 рублей, — продолжает Андрей Коновал. — В соответствии с единой системой оплаты труда ее минимальный оклад должен был составить 13 618 рублей. В два раза больше.
Пилотный проект новой системы в семи регионах должны были запустить в ноябре 2021 года, потом запуск сдвинули на декабрь. Правительство даже приняло соответствующее постановление. Но потом внезапно запуск проекта перенесли на 1 июля 2022 года.
— Это был серьезный удар, — говорит председатель медицинского профсоюза. — Правительство не давало никаких объяснений, почему проект перенесли на июль 2022 года. Потом сообщили, что это связано с тем, что у нас выплачиваются большие ковидные надбавки практически во всех регионах. Соответственно, пилотный проект не будет выглядеть чистым экспериментом, потому что его исказят ковидные выплаты. Странное объяснение, конечно.
В июле 2022 года все ковидные выплаты медработникам отменили. В том числе страховые выплаты по заболеванию и смерти от ковида.
А 5 июля правительство выпустило постановление, по которому введение единой отраслевой системы оплаты труда отложили до 2025 года.
И тут уже не было никаких объяснений про то, что выплаты за ковид мешают поднимать медработникам зарплату.
— Мы считаем, что речь идет об отмене проекта, — объясняет Андрей Коновал. — Нет теперь никаких четких дат, когда будет внедряться пилотный проект — в середине 2025 года или в конце. Непонятно теперь, будет ли это вообще.
После отмены ковидных выплат медработники начали увольняться, потому что у некоторых зарплата значительно снизилась. Специальная социальная выплата по ковиду у среднего медперсонала в поликлинике была 25 тысяч рублей, в стационаре — 50 тысяч рублей.
— В первой половине 2022 года росло недовольство оплатой труда, — говорит Андрей Коновал, — возобновился отток кадров из медицины. Эта отрицательная динамика прослеживается с 2013 года по всем категориям медперсонала. Правительство пыталось решить проблему кадрового дефицита путем майских указов президента 2012 года (зарплата старшего медперсонала должна достигать 200% от средней зарплаты по региону, младшего — 100%. — Примеч. ред.).
Но зарплата росла за счет оптимизации и сокращения ставок, увеличения нагрузки на оставшихся работников, совмещений, различных видов сверхурочных, иных переработок. То есть за счет повышения нагрузки, — продолжает руководитель профсоюза. — И это привело к тому, что медработников в России становилось меньше.
Особенно — младшего медперсонала. Потому что санитарок переводили в уборщицы.
В 2020–2021 году стало больше врачей — это как раз связано с ковидными выплатами. А по другим категориям — по среднему и младшему персоналу — падение продолжилось. Количество врачей опять начало сокращаться в 2022 году, — заключил Андрей Коновал.
Последние 5–6 месяцев в медучреждениях регионов растет число финансовых проблем, отмечает собеседник «Правмира». Медики обращались в профсоюз в связи с сокращением заработной платы. Например, в Алтайском крае за год уволилась тысяча медицинских специалистов среднего звена. В 2021 году численность среднего медицинского персонала в крае была 21 010 человек, в 2022-м — 20 027 человек.
Новые надбавки не помогут?
Вице-премьер Татьяна Голикова 7 декабря анонсировала надбавки медикам с 1 января 2023 года. Так, врачи первичного звена будут дополнительно получать 14,5 тысячи рублей каждый месяц, врачи скорой помощи — 11,5 тысячи. Самая большая надбавка ожидает врачей центральных районных и районных больниц — плюс 18,5 тысячи рублей к зарплате ежемесячно.
Средний медицинский персонал центральных районных и районных больниц будет получать дополнительно 8 тысяч рублей, зарплата среднего медперсонала первичного звена вырастет на 6,5 тысяч. Фельдшерам и медсестрам скорой медицинской помощи поднимут зарплаты на 7 тысяч рублей, а младшему медперсоналу — на 4 тысячи.
Однако медики опасаются, что эти выплаты будут производить за счет урезания других уже существующих.
Такие опасения выразили все опрошенные «Правмиром» медработники, поскольку считают это распространенной практикой. Например, младший медперсонал Севастопольской психиатрической больницы в начале декабря составил обращение к Путину, потому что у санитаров забрали надбавки за интенсивность труда, из-за чего зарплата уменьшилась на 25%.
Многие знаменитости планировали посвятить свою жизнь медицине – некоторые учились в университете, другие уже практиковали врачебное дело в больницах. На фото звезд, о врачебном опыте которых вы и не подозревали, смотрите в галерее:
Летом этого года ОНФ проводил опрос медработников. В нем участвовали 16 тысяч медиков. Большинство (91%) сообщили, что их зарплаты не соответствуют майским указам президента и не достигают 200% от средней по экономике региона. При этом почти половина опрошенных (48%) сообщила, что их зарплата — менее 100% по региону. «У нас есть свидетельства, когда врач фактически работает на трех ставках для того, чтобы достичь пресловутых 200%», — говорилось в сообщении ОНФ.
«Я работаю на трех ставках, чтобы выжить»
Галина Доценко, медсестра реанимационного отделения Городской больницы Волгограда:
— Я работаю в реанимации 27 лет. За эти годы изменения произошли только в худшую сторону. У нас уменьшилась зарплата.
Моя зарплата складывается из оклада и надбавок — за ночную и вредную работу. И эти надбавки сокращают. Смена у меня сутки — оплачивают 24 часа, плюс 9 ночных часов дополнительно. Раньше эти 9 часов оплачивали как 100% от оклада, сейчас — 20% от оклада. Если раньше за вредную работу нам платили еще 15% от оклада, то сейчас вредность в реанимации как и во всей остальной больнице — 5%.
Мой оклад — 12 650 рублей. При этом у меня высшая категория и огромный стаж работы. У начинающих сестер оклад и того меньше. Сейчас у нас минимальный размер оплаты труда 15 279 рублей, и в январе будет 16 242 рубля. На каком основании оклад медицинских работников меньше МРОТ? Я считаю, что это нарушение трудового законодательства.
Когда мы обращаемся в администрацию больницы с этим вопросом, нам говорят, что если медик без стажа и категории, то мы ему доплатим до МРОТа, а если вы работник со стажем и категориями, то у вас и так набегает достаточно. Но это же не оклад! Это оклад плюс доплаты. Это то, что я заработала многими годами тяжелого труда в реанимации. Как же так?
Мне приходится работать на 2–3 ставки, чтобы как-то выживать. В стране инфляция, цены на продукты растут. А я, работая за двоих, получаю 30–35 тысяч рублей в реанимации. Сверх оклада я получаю надбавку в 2,5 тысячи рублей за стаж (27 лет), и столько же — за высшую категорию.
Нам в больнице еще выплачивают стимулирующую надбавку, но, к сожалению, она с каждым разом все меньше и меньше. В этом году она уменьшилась в два раза.
Никто в больнице не работает на одну ставку. При норме работы 172 часа в месяц, я работаю 380 часов. Это тяжелый труд, реанимация. Отношение пациентов стало гораздо хуже, потому что народ стал очень озлобленный. Медсестра может подойти делать укол, ее могут ударить по руке, обозвать. Со мной такого не было. Но я видела, как это происходило с другими медсестрами.
Я работаю каждый день. И плюс я еще дежурю 10–12 ночей. Мы живем как в анекдоте: «Если работать на одну ставку, то жрать нечего, а если на три, то жить некогда».
У нас никто не хочет работать за эти деньги. В нашем отделении реанимации при 18 штатных единицах работает 9 человек. Остальные уволились — ушли в другие места работы. Только в этом году за последние 3–4 месяца уволились четыре человека из отделения. И еще двое планируют увольняться. Очень многие уходят из медицины вообще. В торговлю и бизнес.
Медсестер осталось очень мало, мы вынуждены брать дежурства, даже когда сил нет, чтобы не оставить пациентов без помощи.
Мы же не только за зарплату работаем, мы же людей лечим.
Недавно президент заявил, что со следующего года сотрудникам центральных, районных больниц, первичному звену будут доплачивать определенные суммы. А городские больницы? Мы что, людей не лечим? Или мы не такие же люди? Мы просто плакали, когда это услышали.
С 1 января анонсировали повышение заработной платы медикам на 8% от оклада. Мне 1050 рублей прибавят. Вот спасибо! Только мой оклад все равно не будет равен МРОТ.
Вчера я весь день, с 9 утра, в операционной провела, ночь отдежурила и сегодня до 4 вечера снова была в операционной. Мои дети выросли без меня. Чтобы их кормить, нужно так работать, и сейчас все это продолжается и становится хуже и хуже. Я очень люблю свою профессию, и только поэтому не ухожу из медицины.
«Оклад подняли, но зарплата уменьшилась»
Елена, фельдшер скорой помощи во Владимирской области:
— Я работаю больше 10 лет на скорой помощи. В апреле 2022-го по постановлению губернатора во всей Владимирской области медработникам поднимали оклады на 2 тысячи рублей. Но вслед за этим постановлением пришли письма от Департамента здравоохранения региона о том, что поднятие оклада произойдет за счет снижения стимулирующих выплат (письмо имеется в распоряжении редакции. — Примеч. ред.). Насколько снижать — решали руководители медучреждений.
Некоторые новые болезни появляются каждый год. В 2022 году тоже уже возникли диагнозы, о которых раньше никто не слышал. Какие? Узнайте в галерее:
В скорой помощи стимулирующие выплаты составляли 80%, если стаж сотрудника больше 7 лет. По нашему отделению скорой помощи эти выплаты снизили до 30%. Интересно получается, что большую часть зарплаты потеряли именно те, кто давно работает, те, кто недавно пришел, этих выплат не имеет. То есть весь наш труд, наш стаж просто выкинули в помойку.
Мой оклад до поднятия губернатором был 13 525 рублей. Дополнительно я получала 80% — 10 820 рублей стимулирующих. После поднятия мой оклад стал 15 960, плюс 30% стимулирующих — 4 788 рублей.
Моя зарплата до поднятия оклада была 24 345 рублей, а теперь она 20 748 рублей. Это вопиющее издевательство.
Они делают вид, что повышают оплату труда, а на самом деле ее снижают. И после того, как президент объявил, что с 1 января медработникам будут доплачивать, мы опасаемся, что нам еще урежут эти стимулирующие.
С февраля 2022 года мы добивались проведений специальной оценки условий труда, чтобы повысить класс вредности. Его должны были повысить в 2020 году, когда мы начали работать с ковидом, но этого не произошло. Мы обратились в прокуратуру. И по постановлению прокуратуры и государственной инспекции труда была проведена внеплановая проверка, и в итоге мы получили класс вредности 3.3, а не 3.2.
После этого руководство нашей больницы заявило, что при таком классе вредности нам запрещено совместительство. Мы не можем работать на нескольких ставках. А это катастрофа, потому что только за счет работы за двоих-троих мы выживаем. Самое интересное, что при классе вредности 3.2 тоже запрещено совместительство, согласно нормативам. Но тогда его не запрещали.
При повышении класса вредности мы можем работать на 10 часов в месяц меньше, и мы планировали освободившиеся часы работать на еще одну ставку и таким образом больше зарабатывать. Но нам не дают такой возможности.
Самое страшное, что у нас из-за запрета совместительства стало не хватать скорых.
Мы обслуживаем около 20 тысяч человек. По приказу о скорой помощи одна бригада должна быть на 10 тысяч жителей. То есть в городе должно быть две бригады. Но из-за запрета совместительства периодически на дежурство выходит одна бригада с одним фельдшером.
У нас стационара никакого нет, госпитализировать мы можем только во Владимир. И вот мы выезжаем в город во Владимир госпитализировать пациента на единственной машине. Вчера мы, например, госпитализировали человека с пневмонией.
Я отсутствовала в нашем городе четыре часа. И все это время, пока скорая уехала во Владимир, у нас в городе к пациентам просто некому приезжать, если работает одна бригада. Это продолжается с ноября. Бывает две машины скорой, бывает одна выходит на дежурство.
По плану для бригады должно быть семь вызовов за дежурство, но у нас бывает и 29, особенно зимой, когда все болеют. Сверхурочную работу не оплачивают. По трудовому кодексу она должна оплачиваться в двойном размере.
У нас проблемы с выдачей медицинской формы. Летнюю не выдают два года, зимнюю и того больше.
Люди увольняются, не хотят работать в таких условиях. Врач у нас вообще один-единственный. Бригады только фельдшерские выезжают, а врач один и с ноября находится на больничном листе, и мы не уверены, что он вернется.
«Я не могу уйти с работы, пока всех не приму»
Надежда, участковый педиатр, Ленинградская область:
— Мне 27 лет, стаж — четыре года. Пока училась на врача, работала медсестрой, сейчас — участковым педиатром.
Медсестрой быть проще — ты не несешь такой ответственности. У врача колоссальная ответственность, но зарплата ненамного больше. Как врач-педиатр я зарабатываю 37 тысяч рублей — на 7 тысяч больше, чем когда была медсестрой.
С сентября я врач-педиатр в поликлинике. Я обязана отработать там пять лет, так как у меня было целевое обучение. Или мне придется выплатить государству 2 миллиона рублей за обучение.
Мне нужно выполнять план — по вакцинации, по приему детей. Не выполняешь — штраф. Рабочий день абсолютно не нормирован. Нет такого — рабочий день закончился, ты закрыла кабинет и пошла домой. Я работаю с 9 утра и до 10–11 вечера. У меня прием, потом у меня порядка 20 вызовов, я всех должна обойти.
Причем шофер работает до 5 вечера. Потом он разворачивается и едет домой, а я хожу пешком, пока всех не обойду.
Затем я должна вернуться в поликлинику и открывать больничные на тех, у кого я была. Это необходимо сделать в тот же день, причем эту работу могу выполнить только я со своего рабочего компьютера. Плюс раз в месяц — дежурства по субботам. Люди приходят без записи. И нужно принять всех. Неважно, что рабочий день окончен, я не могу уйти, если есть пациенты.
Очень тяжело бывает общаться с родителями пациентов. Я работаю на участке с врачами пенсионного возраста. У них своя система назначения лекарств. Они назначают кучу препаратов ребенку, у которого сопли и кашель. Мама должна несколько тысяч рублей потратить и давать ребенку одновременно антибиотик и противовирусное. Но нас другому учили: эти лекарства не просто не нужны, они небезопасны. Это катастрофа для печени. Но родители привыкли именно к такому методу лечения.
И вот ты приходишь к ребенку, который кашляет и у него сопли, говоришь, что простуда лечения не требует, проветривайте комнату, гуляйте, если нет температуры.
После этого на меня сразу пишут жалобу: «Пришла врач, ничего не назначила, оставила ребенка без лечения».
Поэтому приходит другой врач и назначает и отхаркивающие, и противокашлевое, и антибиотик на всякий случай. И потом пневмония. Потому что отхаркивающие и противокашлевое — это взаимоисключающие препараты. Один вызывает мокроту, а другой подавляет, и все там остается. И если ребенок маленький, и у него не сформирован кашлевой толчок, то это фатально. И я не могу всем сказать — вас до этого неправильно лечили.
На прием ребенка выделяют всего 8 минут. Я не могу полноценно осмотреть пациента за это время. Я должна раздеть, провести пальпацию, полностью анамнез собрать. Прием автоматически задерживается, начинается крик-ор, топот, уже заходят в двери.
Мне говорят: «Врач молодая, врач тупая…»
Даже те девчонки, которые горели поликлиникой, хотели что-то изменить, уходят из медицины в никуда. Потому что это просто невыносимо. Я искренне хотела быть участковым врачом-педиатром. Мне все говорили, что это мрак, но я думала, что молода, а врачей-педиатров не хватает. Приходится за свои слова отвечать.
«Пациентов некуда класть, а их к нам все равно везут»
Иван, дежурный врач терапевтического отделения больницы, Московская область:
— Я работаю в этой больнице уже три года. В 2022-м у нас стало плохо с препаратами. Нет инъекционных антибиотиков, только таблетированные и то два вида. Не хватает растворов, гипотензивных препаратов. Некоторые медсестры даже сами покупают лейкопластыри. Если у пациента запор по пять дней — слабительных нет, клизмы — тоже. Доходило до того, что я сам ходил в аптеку и покупал свечи.
У нас расширили отделение. При этом не добавили ни медсестер, ни врачей. Нагрузка в два раза выросла, но зарплата и штат — нет.
Сейчас мы перегружены пациентами. Огромное количество пневмоний в связи со свиным гриппом. У меня в дежурство доходило до того, что люди ночами лежали в коридоре, на кушетке, на каталке.
Вышел внутренний приказ о том, что скорая может везти пациентов, даже если в больнице нет мест (Приказ №50 Департамента здравоохранения Московской области). Даже если я пишу письмо на станцию скорой помощи, что у нас нет мест, они все равно согласно этому приказу имеют право везти к нам пациентов.
Скорую вообще не волнует, что мне некуда класть людей. И самих пациентов об этом они не предупреждают.
Отделение — это 85 коек. При этом у нас доходило до 110 пациентов в отделении. В одну из ночей пациенты просто сидели на диване в коридоре. Ну некуда их было совершенно поместить. Они сидя спали. Естественно, в таком положении им нельзя поставить капельницу или дать кислород.
В начале года проще было, но совсем тяжело стало с сентября, когда вышел приказ о том, что пациентов можно везти в полностью укомплектованное отделение. Это просто бесчеловечный какой-то приказ. Заведующая судорожно ищет, кого можно выписать, чтобы положить тех, кого привезли. Бывает, что человека недолечивают и выписывают.
Родственники на врачей и медсестер и с кулаками набрасываются, и с нецензурной бранью. Представляете, привозят пожилого родителя, и он лежит на обычной кушетке без матраса, хорошо, если подушку ему найдут и одеяло, а если нет… У меня был пациент, который лежал на голой кушетке и курткой накрывался. И я ничего не могу с этим сделать.
Руководство больницы прекрасно знает, что не хватает коек, не хватает медперсонала, нет медикаментов… У нас на каждого врача приходится 30 пациентов в среднем, хотя по нормативам положено 15. Ничего за это не доплачивают.
У нас нет памперсов, люди свои приносят. А если нет, то подкладываем пеленку. И вонь в палате стоит. И вот в одной палате бабушка, которая ходит под себя без памперса, и инфекционные больные. И в связи с карантином едят они тоже в палате. Тут же кто-то ходит в туалет, кто-то ест.
Скученность в отделении — привозят инфекционных больных с пневмониями, тут же лежат люди с циррозом, онкобольные на переливании крови. Маленькая палата и внутрибольничные инфекции… Конечно, смертность выросла. У нас иногда в день, бывает, до четырех человек умирает.
В нормальной больнице должно быть приемное отделение — где делают рентген, берут кровь, ставят какой-то предварительный диагноз и потом отправляют в терапию или куда-то еще. У нас такого отделения нет.
Скорая привозит пациентов в корпус, где нет ничего. Нет рентгена, нет лаборатории, нет КТ.
В пятницу если человек поступает, то рентген он получит в лучшем случае только в понедельник. Без КТ мы диагноз просто ухом ставим.
Моя зарплата с ночными дежурствами — 74 тысячи рублей. Невозможно никуда официально пожаловаться. Если узнают, что вы куда-то жалуетесь, то создадут такие условия, что придется уволиться.
Некоторые животные сыграли важную роль в развитии медицины. Почему без лягушек, собак и свиней она была бы совсем иной, узнайте в галерее:
У нас один доктор, когда начался ковид, требовал СИЗ (средства индивидуальной защиты. — Примеч. ред.). У нас были такие тонкие одноразовые маски — и это вся защита, а он требовал СИЗ. Заразился ковидом, тяжело перенес, обратился в суд и отсудил у больницы деньги. После этого ему создали невыносимые условия работы, придирались, постоянно приходили с проверками, и он уволился. У нас ужасная текучка, люди увольняются постоянно.
«Санитарок перевели в уборщицы, а потом обратно»
Лариса Тарасова, санитарка в детском санатории для больных туберкулезом «Росинка», Соликамск:
— В 2018 году санитарок нашего туберкулезного санатория перевели в уборщицы. 23 сотрудников лишили доплат и статуса медработника. Мы боролись за то, чтобы нас восстановили в статусе санитарок.
По решению суда в июле 2019 года весь штат был восстановлен, нас снова из уборщиц перевели в санитарки. В течение полугода мы получали заработную плату согласно майским указам — у нас выходило в районе 30 тысяч рублей.
Борьба с болезнью требует серьезных усилий и воли не только от самих пациентов, но и от их близких. Собрали в галерее информацию о 20 фильмах о неизлечимых болезнях и о силе духа:
А в сентябре 2019-го произошла реорганизация нашего учреждения. Нас присоединили к Пермскому клиническому фтизиопульмонологическому центру. После этого новый главный врач ввел положение об оплате труда. Медики и воспитатели беспокоились, что будет с их заработной платой.
Тогда одна из врачей сказала: «Не переживайте — это все делается из-за поломоек (то есть из-за нас). Вы как получали, так и будете получать. А их выведут на МРОТ». Так и случилось. Со всеми компенсационными и стимулирующими выплатами наша заработная плата стала ниже МРОТ. Чтобы мы получали МРОТ, нам еще доплачивают.
Мы обращались в прокуратуру, в трудовую инспекцию. Приезжал прокурор города Соликамска, но толку никакого. Мы пошли в суд. Суд Соликамска даже не стал рассматривать наше обращение, а дал ответ, что положение работников улучшилось и зарплата увеличилась. Лучше у нас стало потому, что нам подняли оклад — у нас он был 5 640 рублей, а стал 6 000 рублей.
Раньше мы получали оклад плюс компенсационные выплаты: плюс 5% вредности за оказание противотуберкулезной помощи, плюс 15% — районный коэффициент, 50% — ночные, плюс стимулирующие выплаты. Все вместе получалось 30 тысяч, иногда даже 40 тысяч. Но оклад подняли до 6 тысяч рублей, а стимулирующие выплаты сделали фиксированными, 4 800 рублей. То есть моя зарплата стала 10 800 рублей и мне доплачивают до МРОТ.
Работодатель нам говорит: «Части заработной платы не изменились, оклад вообще повысился. Вы чем недовольны все время?»
Соликамский суд признал действия руководства законными. Апелляционный суд оставил решение Соликамского суда без изменений, и мы подали кассацию. В Челябинском суде решение Соликамского суда отменили и направили дело на пересмотр в Соликамский суд.
7 июля 2022 года Соликамский суд вынес решение в нашу пользу — обязал ответчика выплачивать нам зарплату согласно майским указам и сделать перерасчет заработной платы с апреля 2020 года — с того момента, когда было введено новое положение об оплате труда. Медучреждение подало апелляцию.
На 15 января назначено слушание в Пермском краевом суде по нашему вопросу. Платить они не хотят. Выдали уведомление — якобы опять какая-то реорганизация. Мы думаем, что это очередная уловка работодателя.
Я два года не получаю свои зарплатные листы и не могу написать заявление в трудовую инспекцию. И говорила на суде об этом. Руководитель нашего филиала в суде заявила: «Хотите получать больше, работайте на полторы ставки».
Ночью нагрузка еще больше стала. Нет такого, что отработал смену и получил два выходных. Когда один день выходной, когда два.
У нас в филиале лечатся дети с туберкулезом от 3 до 6 лет, их около 40. Воспитатели тоже уходят из-за заработной платы. Было 10 человек, осталось 6. Уходили санитарки. Было 19, а осталось 13.
Многие из других медучреждений рассказывают, что уходят из медицины вообще. Когда люди пытаются бороться за свои права, руководство против них настраивает коллектив и устраивает невыносимые условия работы, чтобы выжить этих людей.
Скандинавские страны считаются самыми счастливыми на планете. Люди там научились противостоять любым неприятностям. Самые главные антистресс-советы от скандинавов изучайте в галерее:
Смотрите видео:
