Эпилепсия или перенесенное вирусное заболевание

Здравствуйте, Василий Юрьевич! У нас проблема. Болеем с января 2018г., но окончательный диагноз нам до сих пор не поставлен. Суть проблемы: ребенку 6 с половиной лет, в январе у него появились ночные страхи. Стал кричать во время сна, просыпался, шепотом говорил, что ему страшно. При этом наблюдалось учащенное дыхание и повышенное сердцебиение. Но успокаивался быстро (в течение минуты). Сначала мы решили, что приснился страшный сон, особого значения не придали. Но когда подобные крики стали повторяться по нескольку раз за период ночного сна (доходило до 5-7 раз) и каждую ночь, обратились к неврологу. Параллельно с увеличением количества ночных криков, днем ребенок становился все более неусидчивым. Невролог назначил нам фенибут и пустырник форте. Но лечение никакого эффекта не дало. В детском саду воспитатели стали жаловаться, что во время дневного сна он стал кричать и пугает этим детей. Во время медосмотра в саду о проблеме сообщили психиатру, он назначил курс пантогама, сказав, что препарат успокоит ребенка, в том числе уберет появившуюся неусидчивость. Но после пантогама ребенок из неусидчивого стал буквально неуправляемым. Ночные крики и крики во время дневного сна не ушли, а поведение ухудшилось настолько, что мы перестали узнавать ребенка. В саду тоже начались жалобы на поведение, говорили, что стал нарочно «пакостить», «театрально смеяться», задирать детей. Мы вновь обратились к неврологу. Нам был назначен адаптол по ½ таб. 2 раза в день для корректировки поведения. Примерно после недели приема препарата количество ночных криков уменьшилось до 1 -2 за ночь, но потом они вновь вернулись до 3-5 раз за время сна. Помимо этого, подобные «кошмары» начались уже во время бодрствованья. Во время игры, или идя по улице, безпричинно ребенок менялся в лице, начинал кричать, буквально вспрыгивал на меня или отца, при этом опять наблюдалось сильное сердцебиение и учащенное дыхание, и пока не успокоится полностью оторвать или ослабить его хватку не было никакой возможности. На вопросы не реагировал, не мог сказать что случилось, страшно ему или больно. После того как успокаивался тоже ничего не мог сказать, кроме того, что он ничего не помнит и его ничего не беспокоит. Такие «панические атаки» впервые появились в конце мая – начале июня. Были единичными, т.е. 1 в неделю или две недели. В июле их не было вовсе, но в августе ( к этому времени мы перестали давать адаптол) такие крики стали повторяться практически ежедневно. Что касается поведения, то адаптол его не выровнял. В июле мы с ребенком уехали в Томск, обратились к неврологу там. Нам был поставлен диагноз СДВГ и нарушение сна с амнезией, было рекомендовано ЭЭГ сна. Мы сделали МРТ, ЭЭГ сна, сделали ЭКГ, сдали кровь и мочу. Все обследования дали норму и никаких клинических изменений. Хотя во время ЭЭГ сна ребенок два раза также подскакивал, кричал, обрывал провода. (после таких криков и ночью и днем он засыпает практически мгновенно, как только успокоится). По итогам ЭЭГ сна в заключении написали, что никаких эпилептических отклонений нет. В августе нам дали направление в красноярскую краевую больницу, назначив сонопакс. Однако мы уже боялись что-либо давать ребенку. Пока мы ждали очередь в краевую поликлинику (полтора месяца почти), самостоятельно обратились , опять же в Красноярске, к нейрофизиологу и неврологу. Оба, независимо друг от друга высказали мнение, что у ребенка идет интоксикация, возможно, вызванная перенесенным ранее вирусным заболеванием, возможно принятыми ранее препаратами. В краевой больнице предварительно предположили токсико-метаболическую энцефалопатию, но в последствие от этой версии отказались, сославшись на то, что обследования МРТ ничего не выявило. Сданные там анализы тоже оказались в норме. Нас отправили домой с диагнозом «другие нарушения сна G47.8 парасомния функциональная, тревожно-фобический синдром. Назначили курс алимемазина. За рецептом мы пошли к своему неврологу. Нам было сказано, что поставленный в Красноярске диагноз «это ни о чем» и срочно направили к психиатру. Он тут же отменил назначенный препарат и для коррекции поведения выписал перициазин (принимаем его 15 дней, но эффекта пока не видно). Между тем, ребенок с августа не посещает детский сад, поскольку там с ним не могут справиться. И ситуация на сегодня такая: крики во время сна сохраняются(во время приступа зрачки расширены, вокруг глаз появляются синие круги, губы синеют лицо тоже приобретает синюшный цвет, черты лица меняются до неузнаваемости, но ребенка не тошнит, не рвет, на головные или иные боли он не жалуется, после того, как успокоится, говорит, что ничего не помнит, и ничего у него не болит), во время бодрствования приступы тоже сохраняются и могут начаться в любом месте (дом, улица, магазин), хотя в сентябре и до начала приема перициазина их уже не было (может прием препарата и не связан с возвращением таких приступов, но мы уже на всё обращаем внимание). Поведение сына не дает возможности водить его в сад. Практически везде ходим только за руку, поскольку может схватить что попадет под руку, шлепнуть чужого ребенка или даже незнакомого взрослого, который просто идет мимо, может что попало закричать или громко высказать весь лексический запас грубых слов, которые знает. И это далеко не все «способности» на данный момент. Еще раз акцентирую, что до февраля-марта текущего года такого поведения у нас не было, ребенок был абсолютно адекватным. Сейчас его «не узнают» ни педиатр, ни воспитатели. Если возможно, могли бы Вы нам прояснить, все-таки наше состояние - это эпилепсия, или все-таки – результат перенесенного вирусного заболевания. Мы буквально на прошлой неделе сдали по совету врачей анализы на нейроинфекции (токсоплазма, цитомегаловирус и вирус эбштейн-барра, последний оказался положительным.) В прикрепленных файлах результаты анализов и скриншот ЭЭГ сна. Можем отправить ЭЭГ в формате biola_eeg и видео приступа во время сна, если оно будет Вам нужно. Заранее благодарим за проявленное к нам внимание.