«Если ты выжил — живи, радуйся и помогай другим»: история Екатерины

«Химия была, но мы расстались» — благотворительный фотопроект Ольги Павловой, который помогает женщинам, прошедшим онколечение, с помощью фототерапии посмотреть на новую себя, принять и полюбить себя. Мы побывали на съемочной площадке и поговорили с участницами проекта.

Екатерина, 55 лет

Как у вас обнаружили рак?

Я — врач акушер-гинеколог. Когда ты лечишь, всегда думаешь, что ты — врач, ты не пациент. По иронии судьбы в 2017 году я прошла курсы повышения квалификации по маммологии. Но эта информация как будто ко мне лично никакого отношения не имела, я же врач, а не пациент.

В сентябре 2017 года я проходила профосмотр, у меня все было хорошо. Но вскоре я обнаружила у себя уплотнение в груди. Но я же делала УЗИ совсем недавно! Куда я пойду? Мне скажут — тебе два месяца назад делали. Но когда в январе я понимаю, что уже совсем что-то не то, иду, и у меня обнаруживается опухоль 6,5 см. Это третья стадия болезни. Я: «Но как?» Мне разводят руками: «Вот выросло…»

Кто-то говорит: «Да у меня тетя болела раком и вылечилась, все будет хорошо!». Но не все понимают, что рак раку — рознь. Рак молочной железы — как фамилия. Имя у всех разное.

Изначально была мысль лечиться в Израиле. Но поняла, что разницы никакой нет — схемы международные, одинаковые. Тем более, делать химиотерапию я могла в той же клинике, где работаю. И уже через две недели после постановки диагноза была первая химия. Всего их было 8, схема — раз в 3 недели. Это давало мне возможность работать. На неделю я брала больничный, две недели работала. Потому что, когда ты только в болезни, только в лечении — может съехать крыша. Ты будто в другом мире находишься. Когда ты в социуме — это не так угнетает.

Я — экстраверт и человек действия, и долго работала в скоропомощной больнице: вот человека привезли, вот ты что-то сделал, вот сразу результат получил. А здесь все так долго, так растянуто, и непонятно, чем кончится.

Была операция, потом — лучевая терапия, после — таргетная еще около года. Так до августа 2019-го я находилась на лечении.

Когда после операции я получила гистологию и увидела, что химия, какая б она ни была самая современная и самая хорошая, сработала слабенько, увидела, что поражены лимфоузлы (а это стадия «продвинутая»), вот тогда меня накрыло волной депрессии…

Что было самым сложным?

Самое сложное — это принятие себя после лечения. Когда ты пробежал. Когда ты понял, что ты не умер, ты выжил. Но сколько ты будешь жить, какое у тебя будет качество жизни?.. Как врач, я понимаю, что вопрос стоит о ремиссии, не об излечении. По моей стадии, с учетом всех неблагоприятных факторов, прогноз пятилетней выживаемости — от 5 до 30 процентов. В какие ты попадешь: в 5, 30 или 70%?.. Появился какой-то животный страх: ты вроде как остался жив, но ты не знаешь, как жить дальше. Вот тогда не было почвы под ногами.

В этот момент мой зять сказал, в общем-то, простые слова, но они оказали сильное воздействие. Он сказал: «Екатерина Ивановна, вы пережили такой стресс, что на это состояние депрессии, горя вы имеете право. Это понятно. Месяц, два — сколько вам надо, чтобы это прожить. Но наступит такой момент, когда вы захотите все поменять».

И тогда я подумала: а за что я боролась — за жизнь, которая состоит из страха рецидива? Страха, который сковывает тебя так, что ты не можешь ничего делать? Если ты выжил — так ты живи, радуйся сам и помогай другим. То есть банальные слова: «Вы имеете на это право, но когда-то вы захотите это изменить, и вы обязательно это измените», — оказались в нужный момент сказанными. Так и случилось.

Я продолжаю работать, но на полставки. Это раньше вся моя жизнь была — работа: надо было выжить в 1990-е годы, поднять ребенка. Сейчас я понимаю, что я у себя на первом месте. Это не эгоизм, это самосохранение — кислородную маску сначала на себя. И если со мной будет хорошо — хорошо будет и моим близким. Моей маме, моей дочке и моим пациентам.

И отношение к пациентам другое стало. Я стала более онконастороженной и выявлять больше онкозаболеваний. Когда я теперь ставлю диагноз, я знаю, как это сказать человеку. Потому что то, как ты скажешь — это очень важно. Мне сказали неправильно и большинству моих знакомых тоже. Бывает, что люди получают диагноз и просто выходят в окно.

Вот мой телефон, мы с вами на связи, мы вместе за руку пройдем этот путь. И в этом мой ресурс. Я вижу, что они правильно лечатся, вижу результат и их благодарность. Все совсем по-другому воспринимается, когда ты сам был в этой истории.

Поэтому я не могу оставить работу. Но на полставки, потому что это не вся моя жизнь. Мне нужно успеть сделать то, что я не успела. Мне некогда откладывать, я не имею права на черновик. Мне дан шанс, и я могу что-то в жизни пересмотреть, у кого-то попросить прощения, кому-то помочь. Если раньше звонит подруга: пойдем в театр. А мне спать хочется, я устала: «Ой, давай в другой раз». Сейчас я встану, как бы я ни устала, и пойду в театр, потому что я не знаю, что со мной будет завтра. Ресурс — это то, что ты живешь здесь и сейчас.

Что вас поддерживало?

Семья дала поддержку. Дали поддержку благотворительные фонды, организации. Я активно участвую в их мероприятиях. Там видишь таких же, как ты. Не людей из интернета, у которых все плохо, а реальных людей.

Когда я заболела, мне нужны были истории побед, истории продолжения жизни реальных людей. И когда уже меня просили рассказать что-то, я тоже рассказывала. И вдруг мне в интернете стали писать какие-то девочки: «Я заболела, ваше интервью послушала, и оно мне дало столько сил!» Господи, если это хоть одному человеку поможет, значит, я это делаю не зря!

Что бы вы посоветовали?

Прежде всего, надо относиться к раку не как к катастрофе или фатальному событию в своей жизни, а как к хроническому, серьезному заболеванию, которое надо лечить. Да, сложно, да, надо наблюдаться, но никогда не терять веры в победу. Самая быстро развивающаяся отрасль медицины сейчас — это онкология. Даже то лечение, которое я проходила в 2018 году, отличалось от моей терапии в 2019-м, так как появились разные варианты дополнительного лечения.

После болезни я стала получать комплименты, мне захотелось выглядеть красиво, о чем я раньше не очень и задумывалась. Жить надо здесь и сейчас, не откладывать на завтра. И не терять надежду.

Читайте также:

«Не говорите онкопациентам “Держись”»: история Ирины

«Я воспринимала рак как насморк, который скоро пройдет»: история Елены

«Приходишь в магазин — и радуешься, что вообще до него дошел»: история Кристины

Смотрите наши видео: