В петербургской больнице потеряли пожилую пациентку

«Увезли в Джанелидзе»

«Я каждый день звоню маме и захожу, чтобы проведать. В тот день она не брала трубку — я забеспокоился», — рассказывает Александр Корытько. Его мать — Людмила Корытько — инвалид второй группы, подполковник медицинской службы запаса. 85-летняя женщина — ветеран войны. — Решил заехать вместе с товарищем. В дверях — записка от соседей: «Увезена в Джанелидзе».

Александр тут же поехал в больницу, но там найти мать не смог. Оказалось, что в приёмную скорой помощи женщину доставили ночью. Новая смена, которая заступила на дежурство в девять утра, о местонахождении пациентки ничего не знала. «Самовольно покинула больницу», — ответили врачи.

«Далеко ли она могла уйти? Мы с другом объездили все ближайшие дворы, не нашли маму и вернулись в больницу», — говорит сын пострадавшей. В НИИ Джанелидзе он отыскал дежурного врача.

«Я спрашиваю: вот вы заступили с предыдущей смены, должна же быть точка отсчёта, когда вы ее потеряли? Должен быть где-то зафиксирован момент, когда пациент, которого доставила скорая помощь, исчез?» Выяснилось, что последний раз Людмила Корытько обращалась к доктору предыдущей смены в шесть утра. Она просила вызвать такси, но тот ее отговорил. Сказал, что скоро начнёт ходить общественный транспорт, зачем переплачивать? С тех пор пациентку не видели.

«У нас никто не теряется»

Александр тут же отправился в 14-й отдел полиции писать заявление о пропаже матери. Попросил сотрудника, который оформлял документы, позвонить в НИИ им. Джанелидзе — все-таки, больничный комплекс большой, вдруг она там где-то плутает? Ему ответили: «У нас никто не теряется, кто теряется — все находятся».

После этого в больницу с тем же вопросом звонил уже начальник отделения полиции — ответ тот же. Александр поднял на ноги всех родственников, обратился в организацию «Лиза Алерт», чьи добровольцы помогают искать пропавших без вести. «Ребята откликнулись, разработали маршруты, которые отходят от Джанелидзе, по всему городу расклеили мамины фотографии, от денег категорически отказались, — говорит Александр. — Мне стали звонить ее бывшие сотрудники с гарнизонной поликлиники, знакомые».

На следующий день Александр с сотрудником розыска отправился в больницу, чтобы просмотреть видеозаписи. Несмотря на официальный запрос от МВД, им отказали: на месте не было заместителя главного врача Сергея Гайдука, без его подписи доступ к видео запрещен. Через сутки получить доступ наконец удалось.

«В 01:55 она сама вошла в приемное отделение, в 02:10 ее оформили по документам и после этого она там стала гулять. Подходила то к одним, то к другим медикам. Потом уже мне сказала, что хотела узнать, как добраться домой», — говорит Александр.

Минут через 50 женщину посадили на каталку и завезли в какой-то кабинет, видимо, на обследование. Через 10 минут вывезли — после этого пациентка ходила по приёмному покою со своей сумочкой и близлежащим коридорам пять часов. Все время подходила к разным медикам, искала выход. В 8 утра пожилая женщина забрела к двери без надписи по соседству с ординаторской и зашла в неё. Запись оборвалась.

«Мы тут же пошли на эту боковую служебную лестницу. Там внизу белая дверь, открываем — сырость такая, ни одного окна, цементный пол и она в углу валяется. Задрана одежда, вся в цементе. Кроссовки в одной стороне, сумочка — в другой, метрах в двух, — вспоминает Александр. — На тот момент прошло почти 2,5 суток! Сотрудник к ней кинулся — еще дышит. Я наверх к санитарам, кричу: «У вас человек погибает!». Нехотя две женщины спустились, первая реакция: «Что это за бомжиха валяется?». Я говорю: «Вообще-то это ваш пациент!»

Хождения по мукам

Женщину поместили в токсикологическую реанимацию. «Туда привозят алкоголиков, наркоманов, представляете, какая атмосфера? Мат, ругань, крики, — говорит Александр. — Сами врачи недоумевали, почему ее госпитализировали именно сюда. Видимо, сказался первичный диагноз — легкое отравление бытовым газом. Я у них спрашиваю, отравление-то было? Они говорят: "Конечно, нет, отравиться бытовым газом практически невозможно"». После разговора с директором пациентку перевели в психосоматическое отделение.

Там отношение врачей повергло Александра в шок: «Прихожу, говорю — можно стул взять, с мамой посидеть? «У нас запрещено! Но вы же особенный…». В тот же день вечером сын решил заехать к матери ещё раз.

«Захожу и вижу: мама лежит на койке, руки привязаны капроновыми ремнями, на которых таскают автомобили. Я был в шоке, еле отвязал. На руках у нее остались кровоподтеки. Спрашиваю у врачей, это что за гестапо? Мне объясняют — привязали ради её безопасности, она пыталась прошлой ночью встать. Чтобы не упала и что-нибудь себе не сломала». Александр пришел около пяти часов вечера. Получается, «ради безопасности» пожилая женщина должна была провести без движения, привязанная к кровати, около 16 часов, до самого утра.

После обращения заместитель главного врача по терапии пообещал срочно принять меры: выделить отдельную палату с сиделкой. Но дальше слов дело не пошло.

«Когда я пришел на следующий день, маму было не узнать. Не знаю, что они еще с ней делали, какие препараты кололи, но вид был как у сумасшедшего человека. И снова привязана к кровати», — говорит Александр. Он попросил невролога, которая наблюдала Людмилу Владимировну в поликлинике, навестить свою пациентку. Та пришла и сказала: «Саша, забирай ее немедленно»

Опять в Джанелидзе

Александр забрал мать домой. Людмиле пришлось заново учиться ходить. Когда он был на работе, пожилая женщина попыталась самостоятельно встать и упала. С диагнозом «перелом шейки бедра» ее снова доставили… в институт им. Джанелидзе. Ей заменили сустав, после операции прошло две недели.

В официальном ответе, который пришел в нашу редакцию, руководство медучреждения утверждает: пациентка в удовлетворительном состоянии. Доступ на служебные лестницы обещают ограничить. «С момента поступления пациентки до момента ее самостоятельного оставления отделения она была осмотрена врачами-специалистами 5 раз… Таким образом, утверждение, что пациентке не уделялось должное внимание, не соответствует действительности». В НИИ скорой помощи им. Джанелидзе ежедневно доставляют 200−250 пациентов. На стационарном лечении находится более 900 человек. Свою вину в случившемся руководство больницы не признаёт: «…с учетом количества доставляемых пациентов ежедневно ряд из них самовольно покидает СОСМП, при этом в обязанности персонала не входит отслеживание направления их перемещений».

Сейчас в этой истории разбирается районная прокуратура. Также Александр намерен обратиться в суд. По словам юристов, в больнице нарушили как минимум четыре статьи уголовного кодекса. Если местная прокуратура не найдет нарушений, Александр Корытько готов идти в генеральную. «Это ненормальная ситуация, когда человек приходит в больницу на своих ногах, а увозить его оттуда приходится на спецтранспорте», — считает сын пострадавшей.